— Тогда ладно.
Они спустились на улицу. Слава бросил взгляд вверх, где предположительно должна была находиться квартира отца.
— Высокий домишко.
— Ага. Залезай скорее, а то твоя мать там уже с ума сходит.
— Ну, это вряд ли, — ответил Слава, забрался на переднее сиденье и чётко представил, как мать нарезает круги перед входной дверью. С непременным бокалом вина, который потихоньку становился естественным продолжением её руки. — Ну поехали, посмотрим, что она там делает.
Машина лениво скользила по дворовым проездам. Слава, стараясь быть незаметным для отца, отправил в себя таблетку от головной боли. Голова не болела, но профилактикой стоило бы заняться. В школу совершенно не хотелось. Даже встреча с Региной не слишком его завлекала. Да что там, с Региной, даже Лиза была ему сейчас совсем чужда и неинтересна.
— Ладно. Так что ты вынес из нашего вчерашнего разговора?
— Серёга был наркоманом?
— Не смей произносить это при матери! Что ещё?
— Сходить и навестить Родю?
— Правильно. Это можешь сказать матери.
При диалоге оба не отрывали взгляд от лобового стекла. Казалось, что отец совершенно доволен вчерашним разговором. Он сделал музыку погромче. Почему-то играл лютый шансон, от которого Славе хотелось поскорее оказаться за решёткой.
Слава слушал посредственные песни, восхваляющие жизнь в неволе, вспоминал о Серёже и понятия не имел, о чём дальше говорить с отцом. Да и стоит ли вообще? Туман мыслей в голове, всплывающее лицо и тело Регины, какие-то неуместные воспоминания о пятом дне рождения на аттракционах и в зале с видеоиграми — всё это и многое другое переливалось в голове, даруя весёлую расслабленность и мнимый покой. Пока рядом отец, Слава не сможет всерьёз обдумать новую информацию о Серёже.
Они подъехали к дому. «Наш старый, зяблый и проклятый дом» — игриво подумал Слава. Поездка выдалась молчаливой, и теперь он выступал перед невидимыми зрителями в голове, лишь бы развеять скуку. Зрители тотчас исчезли, когда Слава вышел из машины и отправился за своей школьной сумкой.
Мать встретила его одновременно и очень дружелюбно и приветливо, но при этом довольно сухо, холодно и пренебрежительно. Так умела только его мать. Слава переоделся, сменил тетрадки в сумке, закинул в неё другой учебник, даже сделал пару глотков приторно-сладкого чая и съел одно печенье перед тем, как надел другую куртку, сменил старые кроссовки на школьные туфли и старательно прожёвывая печенье спустился вниз, к машине отца.
Краткая поездка до школы не оставила за собой хоть сколько-нибудь примечательных моментов. Славу просто высадили рядом с крыльцом и отправили обратно в свой мир. Когда оба твоих мира — школьный и домашний — катятся ко всем чертям, Славе не оставалось больше ничего другого, как закурить сигарету прямо у школы, никого и ничего не стесняясь.