Он провожал глазами школьников, проходящих вокруг и непременно заглядывающих в двери школы. Слава курил, надеясь, что хоть кто-то — охранник, учитель, Регина, завуч или кто-то типа них — его остановит, но всем было всё равно. Слава задумчиво отправил бычок в ближайшую урну, не попал, но не расстроился. Настроение было совершенно дурацкое и неприменимое к обстоятельствам вокруг него. В голове возник хитрый план пропуска уроков — просто уйти в свой двор, дождаться, когда мать уйдёт, и отправиться домой, навстречу своим мыслям. Слава покачал головой, отбросил этот план и смело зашагал вперёд, навстречу дубовым дверям, открывающим его школу.
И Регине с Лизой, которые буквально пару мгновений назад прошли сквозь эти двери.
Слава зашёл следом за ними и не увидел, как с неподдельной гримасой недовольства, с до сих пор до конца не сошедшим фингалом под глазом, окрасившимся в бледно-жёлтый цвет за ним последовал Измайлов. Которого, кстати, преследовали похожие мысли о непринуждённом прогуле школы сразу, как только он увидел Регину, Лизу и Славу.
Время медленно, но неумолимо стачивает все острые углы в нашей жизни. Редкое явление кажется настолько значимым и монолитным, что становится способно втереться в наши сердца крепко и надолго. Сильней всего оказывается рутина, которая легко забирает себе пальму первенства, разрушая как наши невзгоды, так и наши мечты.
Весь мир тянется к точке невозврата. Точкой невозврата для Славы являлись экзамены, а следом — выпускной. Момент, когда всё вокруг потеряет своё первостепенное значение, канет в череду времён, оставшись тусклым маяком, который вспоминают ставшие обрюзгшими одноклассники, стараясь найти в прошлом гораздо больше значения, чем оно несло на самом деле.
Третью четверть легко спутать с кошмаром. Особенно, когда ты учишься в выпускном классе. Дни тянутся, а одновременно с этим и пролетают гораздо быстрее, чем тебе этого хочется. Зубрёжка лишает чувств, школа становится чем-то непримиримым, бесконечным и вечным, но настолько зыбким, что кажущееся вечностью время легко превращается в песок минувшего, стоит только зазеваться.
Зевать Славе приходилось часто, но каждый его зевок лишь отодвигал неминуемое, о котором ему не хотелось думать. Слишком резко жизнь превратилась в рутину, из которой трудно было выбраться, но и выбираться из неё совершенно не хотелось. Ведь так гораздо легче. Просто принять всё за неминуемость, отойти в сторонку, чтобы тебя не зашибло воспоминаниями и двигаться дальше. Дальше. Куда? Найти на это ответ было всё сложнее.