— За него будто вступиться больше некому, — пробурчал Слава, заходя внутрь подъезда вслед за Матвеем.
— Да ну, сейчас устроит кипиш, — поморщился Матвей, — будет моё имя озвучивать, начнутся звонки. Как-будто мне это надо…
— Так и забей на него. Что у тебя за манера нянчиться со всякими…? — Слава хотел продолжить фразу «мудаками», но осёкся. В какой-то мере он сам относился к этим «мудакам», как ни прискорбно было ему это осознавать.
— Да вроде как я же в ответе за всех вас, — сказал Матвей, нажимая на кнопку вызова лифта.
Одновременно пренебрежительный и заботливый, но едко высокомерный тон последней фразы больно резанул Славу. Всё отношение к Матвею для него давно балансировало на дурных весах, где с одной стороны было только расположение и уважение к этому парню, а на других — раздражение и даже злость неприятия этого самовлюблённого типчика, считающего всех, не то что ниже себя — нет, это было бы ещё не так уж и плохо, даже нормально, — но его показушная роль заботливого пастушка всем тем, кто ниже него: она невероятно бесила Славу.
— Слушай, Матвей, а на хрен он тебе нужен? С какой такой радости ты должен за него впрягаться? Неужели он вдруг стал тебе прямо таким клёвым корешом?
— Измайлов стал моим корешом? — рассмеялся Матвей. — Нет уж, просто… Ой, да забей!
«Вот так у него всегда. Стоит только начать чуть глубже покопаться в нём, как он легко и непринуждённо уходит от разговора».
— А ещё девочек позовём? — вопросом встретила их у двери Регина.
— Да нам со Славой и тебя одной хватит, — подмигнул Матвей Славе, открыл дверь своего дома и пригласил их внутрь.
* * *
Слава давно не был у Матвея в гостях. С тех пор даже прихожая заметно изменилась и приобрела гораздо более дорогой и презентабельный вид. Вместо потрёпанного напольного ковра, который помнил Слава, его встретил идеально уложенный паркет из тёмного дерева. Ступив на него разутым, он сразу почувствовал приятное тепло от подогрева.
Особо прогуливаться по своему дому Матвей им не дал. Сразу препроводил на кухню. Они расселись вокруг стеклянного стола, на который Регина не преминула выставить вино. Скромное российское вино на фоне большой, одновременно дорогой, но очень уютной кухни сразу как будто сжалось и пожелало убраться с глаз долой, чтобы не осквернять эти пенаты своим явно дешёвым видом. Слава чувствовал что-то подобное, хотя сам часто ловил на себе подобные разглядывающе-оценивающие взгляды гостей в своём доме. «Не такие уж мои предки и богатые, ага».
Вино заполняло высокие хрустальные бокалы. Слава очень боялся ненароком разбить свой. Каждый из них, скорее всего, стоил больше, чем целый ящик их содержимого. По крайней мере у Славы складывалось такое впечатление.