— Вы тоже идите. — повернулся к детям и Луду Черак. — А я задержусь ненадолго. Надо прибраться немного, все-таки я еще старейшина.
— Хорошо, мы ждем тебя в землянке. — остановил попытавшихся было возразить парней Луд. Он хорошо понял просьбу друга. Не совсем догадываясь в чем дело, но понимая что так надо, парни отправились в весь. Им, молодым, тяжело было понять стариков. В молодости всегда хочется поделиться своей радостью с друзьями, объять ею всех, а в старости наоборот — радостью делятся только с самыми близкими, а чаще всего и вовсе не с человеком, а с деревом, утесом, речкой.
Оставшись один, Черак прежде всего занялся своими обязанностями. Подойдя к костру, он аккуратно поворошил его веткой, сгреб в кучу вылетевшие угольки, и оставил его догорать — священный огонь не тушат. Той же веткой припорошил капли крови на земле, бадью с водой оставил на месте: потом пришлет кого посильней, чтобы отнесли ее к речке и вылили туда то, что было из нее взято, и пусть капли крови сыновей растворятся в ее глубинах. Осмотревшись вокруг и удовлетворившись порядком, старейшина подошел к изваянию Корса. Деревянный идол строго взирал на него немигающим взглядом. Но Черак не боялся его. Человеку, живущему в ладах со своей совестью, не нарушающего покона и почитающего своих богов и щуров, нечего бояться гнева Корса. Для Черака же он скорее был строгим отцом, которого тот часто вспоминал, возвращаясь мысленно в свое детство.
— Спасибо тебе, Добрый Корс, что не забыл меня и хоть перед смертью, но дал взглянуть на своих детей. Я мечтал об этом долгими бессонными ночами и понимал, что это не возможно. Но для тебя нет ничего невозможного. Я подобно несмышленышу забыл об этом, усомнившись в тебе, а ты же вместо наказания наградил меня прекрасными детьми. Явив мне свою мудрость. Прости мне мою слепоту и дай мне возможность насладиться свалившейся радостью, а так же защити детей моих от всех бед и опасностей, будь им защитой во всем и опорой.
Черак постоял еще какое-то время, потом, подняв с жертвенника нож, направился к своим.
* * *
Арах сидел за столом и вертел в руках ложку, не зная как начать разговор. Завтрак подходил к концу, и необходимо было решиться, братья тоже поглядывали на него, ожидая, когда он начнет. Он самый старший, ему и слово первому молвить.
— Я знаю, что вы хотите уйти, — выручил его Черак, — и оспаривать ваше решение никто не будет. Вопрос один — когда?
— Завтра утром. — тихо, но твердо произнес Арах. — Нет смысла затягивать.
Черак с Лудом сидели понурив головы. Они, конечно, догадывались, что расставание будет скорым, но одно дело думать об этом, другое дело, когда оно наступает. Обрести детей и тут же отпустить их неизвестно куда — сердце сжимается от боли.