— Естественно, за ним пошлют сразу же, как только мы окажемся в поместье, — ответил граф и поинтересовался: — Надеюсь, вы не пострадали?
Меня почему-то задел тот факт, что этим он озаботился только сейчас, и не ожидая сама от себя, я проворчала:
— Могли бы справиться о моем здоровье сразу, а не между словом.
Он повернул голову и его брови поползли вверх, из чего я сделала вывод, что мой муж мягко сказать, удивлен.
— Да вы язва, дорогая супруга. Неожиданно… — граф произнес это с легкой насмешкой и я вспыхнула.
— Я не язва! Просто мне кажется, что это элементарное уважение к женщине!
— И скандалистка, — добавил он, прожигая меня своими черными глазами. — Мне придется заняться вашим воспитанием.
Черт, я совсем забыла, что нахожусь в глубоком прошлом, но и бесхребетной не собиралась становиться. Воспитанием…размечтался.
— Поздно, — я мило улыбнулась. — Мой характер уже давным-давно сформирован. Дрессируйте собак, ваша светлость.
Граф потемнел и если бы не появление барона с людьми, то неизвестно чем бы закончилась наша перепалка. Его взгляд явственно пообещал мне скорую расплату.
— Филипп! — барон спешился, и мужчины тепло поздоровались. — Что ты здесь делаешь?
— Ездил в деревню, — ответил граф и покосился на меня. — А на обратном пути познакомился со своей женой. Я немного не так представлял нашу встречу.
— Это ведь прекрасно! — засмеялся Ливен. — Эту историю вы будете рассказывать своим детям. Можно даже придумать парочку пикантных моментов, чтобы она заиграла яркими красками!
Я вздохнула и подумала, что она уже заиграла, да так, что этот калейдоскоп мог выйти мне боком.
Беднягу Густава уложили на повозку, слуги принялись вытаскивать экипаж из лужи, а мрачный граф, окинув меня недовольным взглядом, сказал:
— Вы поедете со мной, графиня.
— Что значит с вами? — сначала не поняла я, а потом до меня дошло — он предлагал мне ехать на его лошади. — Я…я не могу…
Меня даже в жар бросило, когда я представила, как он прижимается ко мне своим подтянутым телом. Еще не хватало, что бы он щупал мои бочка, предательски выпирающие из тесноватого платья. Собираясь в дорогу, я легкомысленно решила, что не буду надевать корсет — дорога длинная, зачем эти неудобства? Кто ж знал, что все обернется таким неприятным образом.
— Вы пойдете пешком? — холодно поинтересовался мой муж, направляясь к лошади. — Тогда я должен предупредить вас, что дойдете вы к следующему вечеру. Итак?
Кляня, на чем свет стоит, и графа, и отвалившееся колесо, и проклятые корсеты, я все же пошла следом за ним.
Филипп взлетел на лошадь подобно большой, черной птице и протянул мне руку.