— Скажешь, — зловеще пообещал Гурам. — Мы тебя сейчас опускать будем. Сначала ручкой от швабры поимеем, а потом трахнем все по очереди. На глазах твоих корефанов. Сфоткаем это обязательно, так чтобы весь процесс и тебя было видно, а нас нет. Эти снимки братве отправим и по зонам раскидаем. И если после этого даже тебя оставим живых, все пацаны будут знать, что ты петух опущенный. Хочешь?
Седой побледнел. Связанные руки истерично дернули веревку.
— Ты этого не сделаешь! — выкрикнул он. — За беспредел придётся ответить!
— Сделаю, — хищно улыбнулся борцуха. — Вы, отмороженные, женщин и детей готовы были валить ради бабла. Между прочим, моих родственников. Вот это беспредел по-настоящему. Как думаешь, что меня остановит?
Седой стиснул зубы и промолчал. Он ещё надеялся, что это блеф. Через минуту в подвал спустился улыбающийся Васил с фотоаппаратом. Снял с него футляр, встал напротив седого.
— Я готов, — сообщил он.
— Давайте, парни, — я кивнул хмурому Вове и ухмыляющемуся Денису.
Гурам ослабил веревку, брыкающего Зяму развернули в «собачью» позицию, лицом к стене. Борец, надел перчатки, имевшиеся в чемоданчике, вытащил скальпель, оттянул край брючины, поднатужился и вспорол пояс брюк. Штаны седого упали к туфлям, обнажив волосатые ноги. Гурам, брезгливо скривившись, взялся перчаткой за семейные трусы.
— Подожди, — торопливо выкрикнул седой. — Я всё расскажу.
— Давно бы так, — пробурчал борец и отошел от бандита. Повинуясь его кивку, Вова и Денис повернули Зяму к нам.
— Дайте хоть чем-то прикрыться или штаны какие-нибудь, — глухо бросил седой.
— Потом вернёмся к этому вопросу, — небрежно отмахнулся Гурам. — Сначала послушаем, что ты расскажешь. Если лапшу начнёшь вешать, придётся продолжить.
— Не буду, — мотнул головой Зяма. — Всё расскажу. Без пурги. Зуб даю. Спрашивай.
— Кто вас навёл? — в разговор вступил я.
— Лысый, — обреченно выдохнул седой.
— Какой Лысый? Откуда он вообще взялся? Поясни.
— Торпеда Тенгиза. Абхазец — пахан, а Лысый на подхвате. Всегда с ним ездит вместе с Абреком. Вопросы решает, силовые акции проводит.
— Он по поручению Тенгиза действовал? — быстро спросил Гурам.
— Нет, — Зяма сглотнул. Было видно, что ему не хочется говорить.
— Он сам на измене сидит что Тенгиз узнает. Тогда его сразу зарежут. Катал[5] с залетными жиганами. То ли стиры были коцаными[6], то ли он сам лажанулся, но пролетел на сотню косых. Карточный долг — это святое. Не отдаст, самого опустят или на пику посадят. Абхазцу он ничего не говорил, искал деньги. А тут узнал, что в Подмосковье армяне с приезжими будут крутые дела решать, бабки получать, Тенгизу за то, чтобы гарантом выступил и за порядком проследил, двадцать косарей обещали. Такие деньги просто так не дают. Значит, точно большое бабло будет, раз хозяева Абхазца привлекли. Вот и решил ситуацией воспользоваться. Обратился ко мне, я подтянул своих пацанов.