Через месяц Дмитрий Иванович уже встречался с коллегами коллег по поводу покупки какой-то картины мастеров советского реализма 60-70-х годов XX века. Он солидно цеплял на нос очки в металлической оправе, рассматривал подпись художника, многозначительно молчал, потом хмурил брови и делал шаги туда-сюда, рассматривая картину. И, о, удивительная вещь − писал какую-то бумажку и ставил печать.
− Папа, что за индульгенции ты выдаешь людям? – опасливо интересовался благоразумный сын.
− Сынок, я даю людям то, чего они жаждут, а именно уверенность… они хотят удостовериться, что это Дейнека, я им подтверждаю, что это именно он.
− Папа, как ты можешь делать такие вещи? Ты же не спец по таким вопросам… какой Дейнека, папа? Это надувательство.
− Сынок, это философский вопрос. А потом, я думаю, что это вполне может быть и Дейнека. Почему нет? Очень похож.
Дальше хуже… Дмитрий Иванович стал специалистом по восточным коврам и старинному фарфору и продолжал писать филькины грамоты о подлинности или фальшивости.
Кто были те наивные люди, слепо доверявшие мнению новоиспеченного искусствоведа? Точно неизвестно. Наверное, что-то вроде «седьмая вода на киселе».
Безусловно, были использованы связи и врожденная харизма. Еще в пользу Дмитрия Ивановича выступали возраст, солидные очки на серьезном пожилом лице, манера госчиновника общаться весомо и с достоинством. Дмитрий Иванович в общении использовал глубочайшее знание истории страны, причем в фамилиях и должностях.
Вот и выходило достоверно.
Сын с тихим ужасом наблюдал за папиной авантюрой, про себя считая очередные вехи отцовского безрассудства.
Среди этого было многое: продажа фарфорового сервиза из кабинета Сталина, рекомендация для пары дагестанских ковров XVI века, несколько десятков заключений для картин времен соцзастоя и много чего еще.
Имя Дмитрия Ивановича счастливо балансировало в благополучном поле. Но это равновесие было чрезвычайно хрупким, и Сережа частенько хватался за сердце…
И, конечно, пришел этому конец. Поползли слухи об ошибках нового старого эксперта, об очевидности его слепоты к искусству и прочем…
И Дмитрий Иванович сбежал в Арабские Эмираты…
Сын Сережа молча тупил глаза на вопросы подозревающих недоброе клиентов, внимательно разглядывал свои старые туфли − в общем, отчаянно шланговал.
Пару раз к нему приходили ругаться и совали в лицо бумажки с экспертизами старика-оценщика.
Несколько раз он выслушивал нотации и даже вынес один большой скандал, обращенный на голову сына в связи с отсутствием отца. Что было ему отвечать разгневанным гражданам?