Она отпрянула, покраснела, потупилась, сцепила перед собой ручки. Какая прелесть!
— Я готова… Только будь нежен, хорошо? Это мой первый раз… — едва слышно прошептала она.
Офигеть! Ты готова даже на это?! Ладно, не переживай, я не настолько плохой человек.
— Я имел ввиду не это! За каждую новую главу будешь час сидеть на телефоне вместо Аоки-сан. Я могу писать прямо во время приема звонков, а вот ей нужно работать вместе с дедом. Не потащит же она его в литературный клуб.
Такерада-семпай покраснела еще сильнее, закрыла лицо руками:
— Так бы и сказал сразу! Теперь я чувствую себя испорченной! Никто не возьмет меня замуж!
Ржака!
— Не переживай, я никому не расскажу. Прости, что выразился двусмысленно! — отвесил ей глубокий поклон.
Через некоторое время она успокоилась и вернула привычный облик скромной воспитанной девушки. Я вручил ей главу ранобе, и мы спустились в гостиную. Взрослые как раз кушали тортик, отец хвастался кулинарными дарованиями сына. Я принес с кухни еще пару стульев и посуду, и мы с Такерадой-семпай присоединились к чаепитию. Все дружно выразили мне «респект» за вкусный торт. Потом разговор перешел на политические темы, мужчины дружно ругали конкурентов Такерады. Потом он извинился, попрощался, и они с доченькой покинули дом. Очередная порция поклонов.
«Праздник детей» окончательно трансформировался в «Вечер восхваления великого Иоши и его не менее великого отца, без чьего умелого воспитания Иоши бы никогда не достиг таких успехов, а теперь в их дом ходят ВОТ ТАКИЕ ЛЮДИ». Потом дед взял где-то лист бумаги и сложил из него что-то похожее на самурайский шлем, протянув мне. Принял подарок с поклоном и вымученной улыбкой. Я люблю, когда меня хвалят, но весь этот визит деда с бабкой дался мне тяжело. Было душно и мерзко. Где вы были, когда ваш сын вкалывал без продыху, выплачивая мамаше кучи денег просто чтобы иметь возможность увидеть дочь? Где вы были, когда мамаша снимала бдсм-порнуху с собой в главной роли прямо при дочери? Где вы были, когда прошлый Иоши вскрывал вены от безысходности? «Наяривали» на поруганную семейную честь? Может, это и нормально для японцев, но не для меня. Сопротивляясь юношескому максимализму, терпел это все. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.
— Да, сразу видно, какой родитель воспитывал какого ребенка. Ничего, Чико-тян, теперь твоим воспитанием займется достойный человек! — выдала бабка прямо в лицо сестренке со слащавой улыбкой. Я порвался, встал со стула, низко поклонился:
— Простите, у меня есть неотложные дела, вынужден вас покинуть.