— Ничего, это же правда, — Пожал я плечами и сказал Хэруки: — Людмила говорит, что ты очень красивая.
— Вот как? — Улыбнулась Хэруки, — Спасибо, Рюдмира! — Это уже женщине.
— Просто «Люда», — Улыбнулась та.
— Рюда? — Попробовала Хэруки.
— У нас в языке звука «эл» нету, — Пояснил я, — Приходится долго тренироваться.
— Ничего, — Махнула рукой Люда, — Здравствуй, Хэруки! — А вот это имя она выговорила со всем старанием, очень порадовав этом девушку.
— А мы к вам с гостинцами! — Я покачал висящей на плече сумкой, — Летом на рыбалку ездили на море, наловили кучу марлина — это рыба-парусник, нам столько не съесть, — Я зарылся в сумку и достал из нее плотно упакованную в несколько слоев пакета замороженную рыбу, — Растаять не должно было, но лучше убрать в морозилку поскорее!
Морозилка у них была — я уточнял, когда созванивались. Люда поблагодарила и убрала рыбку. Дальше из сумки появился пакет со сливами:
— В саду у нас выросли, — Прокомментировал я, — Сладкие!
— Спасибо! — Приняла она и этот гостинец, сразу же высыпала часть в тарелку, помыла и мы все вместе двинулись в комнату — квартирка маленькая, прямо «японская», поэтому на кухне не посидишь.
— А Федя леску купил и смастерил удочку, представляете? Рыбы наловил, а тут в плитке духовка маленькая есть, так я пожарить решила, а он снова на рыбалку пошел — не могу, говорит, без дела сидеть, — Продолжала она тараторить по пути, — Но уже скоро придет. Присаживайтесь, — Указала она на подушечки около стола.
Усевшись, окинул комнату взглядом — под окном свернутый футон, около стены, на тумбочке — маленький телевизор, стол, подушечки, небольшой шкаф — в общем-то всё.
— Тут Федя ночует, — Пояснила Люда, — А мне комнату с кроватью уступил. Галантный такой!
Само собой, всю ее речь я переводил для Хэруки.
— Как дети? — Спросил я о главном.
Улыбка Людмилы померкла, но она постаралась сохранить позитив:
— В порядке, слава богу! Вот с утра у них были, вечером опять пойдем. Не переживай, Ёша, все будет хорошо.
Я перевел ее слова Хэруки, обратно перевел слова искреннего соболезнования. Людмила поблагодарила и пошла на кухню, откуда вернулась с тарелкой жареной рыбы. Узнал янабу. Федор-то хорош! Хэруки кинулась помогать, Людмила отнекивалась, но поддалась и позволила — тут даже переводить не пришлось, и так все всё поняли. К рыбе добавились рис, чай, салатик и вилки-ложки. Соскучился я по нормальным столовым приборам.
Тут раздался звонок в дверь, и к нам присоединился Федор, поставивший удилище формата «ветка с леской» в угол и передавший Людмиле насаженных на проволоку за жабры пару янаб. Мужик явно ожил — безнадега на его лице сменилась грустью.