Однако я удосужился уважительного взгляда. Похоже я все-таки чего-то не знаю.
Мужики приладили весла — оперли их о торчащие из планширя пеньки, зафиксировав веревочными петлями, эдакий прообраз уключины, навалились, и мы очень легко отошли от берега на десяток метров. После чего Варди встал, широко расставив ноги, поднял мешок. Хрок, с помощью весел удерживал лодку, Йорген сидел, вцепившись в высоко возвышающийся брус штевня. Посмотрев на Варди и я поднялся на ноги. Лодочка изрядно покачивалась, все же волнение в заливе присутствовало и ее круглые борта способствовали раскачке.
— Прощай друг, — торжественно произнес дружинник, — твоя душа отправилась на небеса, а твой прах, я предаю воде. Ибо как завещано нам богами: да будет предан прах крестьянина земле, а прах воина морю.
С этими словами он высыпал содержимое мешка в воду. Поднявшуюся при этом мелкую зольную пыль отнесло ветром в сторону берега. Почему-то стало грустно. Мелькнула мысль «ну вот Гера, ты и остался один». Но через секунду ее забила другая: «можно подумать это похоронили твоих настоящих родных. Я и так здесь один, и никто кроме меня обо мне не позаботиться».
* * *
Подогреваемый этой мыслью я, после возвращения на берег и вытаскивания лодки на песок направился к дяде.
— Вот кстати, Асгейр, надо достать сети и развесить для просушки.
— Погоди, Йорген, — намеренно назвал дядю по имени я, — кажется нам пора поговорить.
— Что ж, — через паузу выдохнул тот, — если ты считаешь, что надо, давай поговорим.
Давай! Мысленно настроился я на словесную дуэль.
— И почему мне второй день кажется, что кто-то здесь хочет меня кинуть?
Хорошо завернул, аж самому понравилось.
— Ничего не понял, — нахмурил брови дядя, — можешь выражаться яснее.
Ну ок!
— Дядя, мне кажется, или ты решил отжать у меня одаль? — подпустил язвительной иронии в голос.
— Тебе не кажется. Не знаю, что ты имеешь в виду, говоря «отжать», но хозяйству нужен хозяин, без него одаль умрет.
— Хозяин здесь я!
— Почему ты так решил?
Оба-на! Ты прикалываешься что ль? Или решил включить «дурака»?
— Потому что это собственность моего отца!
Что, съел? Говнюк. Вали отсюда со своими загребущими лапками!
— В первую очередь, это собственность рода! — припечатал пожилой орк, — Твой отец, да пребудет он подле Одина, теперь не может заботится о хозяйстве, у него теперь другой удел. И род не может допустить, чтоб хозяйство захирело.
Да ты что? Деревянный что ль? Не вкуриваешь?
— Это мой одаль по праву. Но наследству!
— Хорошо, — сбавил тон дядя, — похоже ты просто не понимаешь, может последствие раны сказываются… Попробую объяснить по-другому. — он вздохнул, подняв глаза к небу, — что ты знаешь о хозяйствовании…