– Я подумаю, – уклончиво сказал комиссар. – Если моя помощь не нужна, то я поднимусь в кабинет и изучу документы по приюту, которые прислал кардинал.
– А я, пожалуй, займусь ужином, – решила Валентина. – В доме хватит спален, чтобы разместить еще троих консультантов, но нужно подготовить комнаты, кровати и все остальное.
Они разошлись. Мисс Эттингер занялась изучением улик, вивене взяла корзину и отправилась на рынок, а Натан засел за бумаги. Теперь его еще сильнее занимал вопрос: почему чернокнижник, довольно здравомыслящий тип, судя по его поступкам, так рискнул? Гораздо проще и безопаснее обратить бездомных детей, на исчезновение которых не обратит внимание никто, кроме консультанта, чем лезть в приют, который находится под опекой церкви. К тому же гибель сразу девяти воспитанниц непременно всколыхнет общество, вызовет слухи, привлечет даже полицию… вспомнив об иларской полиции, Бреннон поморщился. Однако даже они явились к месту преступления и осмотрели его!
«Как-то слишком рискованно, чтобы привлечь внимание консультанта. Может, этот приют представляет ценность сам по себе?» – Комиссар развернул план приюта и открыл увесистую папку. Архивариус кардинала заботливо разложил все документы от самых ранних до недавних. Натан принялся неспешно перелистывать их, погружаясь в глубь времен. Он нашел письмо о благословении папы и задумчиво хмыкнул. Интересно, почему в руках кардинала простая деревяшка смогла преградить путь пакости с той стороны, а тут аж целое папское благословение не помогло? Неужто нынешний папа такой, гм, некачественный?
Бреннон добрался до пятнадцатого века, когда в кабинете вдруг зазвенело зеркало. Комиссар уже знал, как его включить, с третьей попытки смог правильно произнести заклинание и немедленно узрел багровую от ярости физиономию его преосвященства.
– Добр…
– Брат Бартоломео! – взревел Саварелли. – Чтоб мне сдохнуть! Нет, брат Бартоломео, чтоб ему опухнуть! Чертов архивариус! Молчаливый книжный червяк, будь он проклят! До него никому и никогда не было дела! Никто не замечал этого coglione, faccia di merda, cazzo di caccare!..
Бреннон, несколько оглушенной силой кардинальского гнева, поморгал и почти кротко спросил:
– Что у вас случилось? Какой еще брат Бартоломео?
Кардинал схватил лист бумаги и потряс им перед зеркалом:
– Figlio di putana!
Комиссар наконец понял, что Саварелли размахивает портретом, который брат Джованни набросал со слов ведьмы, и сердце Бреннона сделало такой кульбит от радости, что чуть не проломило ребра.
– Вы его опознали?!