— Одного на двоих. Уже дешевле.
— То есть вы предпочитаете полицию?
— Мы предпочитаем свободу, — признался правый. — Но за умеренную цену. Адвокат нам точно обойдется дешевле двухсот тысяч, а если еще докажем, что ты использовал запрещенные заклинания…
— Не докажете, — усмехнулся я. — Какие запрещенные заклинания я должен использовать, чтобы вам захотелось влезть в мой дом?
Они переглянулись, и левый уверенно сказал:
— Ментальные. Я уверен, что желание сюда залезть у нас появилось не просто так.
— Хорошо. Я вас понял. Звоню в полицию.
Я только успел разблокировать телефон, как правый сказал:
— Малой, не торопись. Признай, что двести тысяч — завышенная цена.
— Положим.
— Десять тысяч — вполне адекватно. Прикинь, сколько всего ты можешь накупить на эту сумму.
Я расхохотался.
— Меня так давно никто не оскорблял. Вы влезли в мой дом, нарушив защитные заклинания, и только моя предусмотрительность не позволила вам ничего украсть. Это уголовно наказуемое деяние, за которое вы должны быть наказаны. Впрочем, я могу не звонить в полицию. Две мумии прекрасно впишутся в антураж этого помещения.
Я подхватил сумку и пошел дальше. Пусть повисят, подумают. Возмущений и угроз не последовало.
До обеда я плодотворно поработал, не отвлекаясь на визитеров, которые пару раз пытались до меня докричаться. Даже артефакт, отвечающий за вызов полиции, настроил, осталось добраться до участка и написать заявление на обслуживание. Мне это было не особо нужно, но статус клана уже что-то требовал.
Потом я плотно пообедал, разогрев один лоток из вчерашних, и уже с чашкой чай в руках спустился к висящим по стенам магам. Честно говоря, зрелище было так себе, но я все-таки спросил:
— Ну как? Я стану богаче на деньги или на две мумии?
— На деньги, — буркнул правый. — Но давай все-таки вернемся к первоначальной цифре?
— Это какой?
— Сто за обоих.
— А за оскорбление?
— Мы готовы принести любое извинение на твой выбор, — быстро выпалил левый.
— Я предпочитаю деньгами.
Торговля закончилась тем, что они мне перевели сто двадцать тысяч. Причем первоначально они предлагали занести наличными, и я почти согласился, но потом сообразил, что в этом случае мне придется выбивать деньги, потому что никто добровольно в клювике их мне не принесет. А что пообещали — так только для того, чтобы отпустил.
— И предупреждаю. Любой, угрожающий мне или моим близким, закончит точно так же, как Бешеный, — на прощание сказал я.
— А где он? — вякнул тот, кто висел раньше справа.
— Хороший вопрос. Искренне вам желаю никогда не узнать на него ответа, потому что это будет последним знанием в вашей жизни.