Я пробовал поступить в театр к Александру Александровичу Калягину, он тогда сказал, что у меня очень сильный говор: «Откуда вы, мальчик? Пусть это останется захадкой». Не верил, что останусь здесь, потому что не планировал этого. Я приехал в Москву не устраиваться в театры или быть актером, а хотел посмотреть спектакли с артистами, которых любил. Ходил во МХАТ, сидел на люстре на шестьдесят шестом ряду, и когда открывался занавес, я ощущал магию и величие настоящего хорошего театра. Играли Юрский, Калягин, Хазанов и другие. Конечно же, нельзя было представить, что когда-то я буду очень много работать, мне посчастливится быть с тем же Юрским на одной сцене.
Как-то зимой я все-таки устроился в театр к Калягину, который ко мне очень хорошо относился. Мне было негде жить, и Александр Александрович разрешил перекантоваться неделю в театре. Я уставал, потому что мне приходилось ждать, когда спектакль закончится, актеры придут в гримерку, сделают все свои дела, иногда это было очень долго, ведь московской богеме надо было обсудить свои творческие успехи. Они расходились, после этого я брал матрас, стелил прямо в гримерке и спал.
Потом мы решили перебраться с Викой и Машей в Москву. Сложили все вещи в машину, сели, поехали, и у нас лопнуло колесо за сто километров от города. В машине все наши вещи, маленький телевизор и что-то еще. Все это мы оставили на дороге и очень медленно поехали в Москву. Теперь в гримерке спали и Вика, и Маша.
Надо отдать должное Вике, она разрешила мне уехать и какое-то время воспитывала дочку одна. Мы так договорились, она поверила и сказала: «Давай, пробуй, если получится – заберешь нас, если нет – вернешься обратно». Попробовал, у меня получилось, все хорошо, и я их забрал в Москву, Маше было уже, наверное, лет шесть-семь. В первый класс она пошла здесь.
Вика надеялась, что я помогу ей тоже как-то устроиться в профессии. И тут у нас не получилось контакта, я не смог объяснить, что я обычный артист, который тогда ничего не решал. Не мог прийти к режиссеру и сказать «возьмите мою жену», не мог выдавить это из себя. Может быть, он пошел бы навстречу и взял ее, но мне было стыдно. Я не смог этого сделать.
У меня уже появилось все, мы поменяли квартиру, машину, ездили за границу, меня снимали, узнавали. Потом мы с Викой стали меньше бывать вместе. Я устал от этого покорения Москвы, не было физических и, что еще страшнее, эмоциональных сил на семью, на супругу. К сожалению, это жизнь, ничего не поделаешь. Я ушел, снимал квартиру, и мы расстались. Наверное, в этом больше виноват я, при определенных условиях мог бы сохранить брак.