И ставить ее мы будем вместе с Кобой, которого местные знают как испанского борца за свободу народов товарища Хосе де Ацеро. В прежние времена мы с ним не часто пересекались, он больше работал с Павлом Павловичем, который натаскивал его как своего преемника. А вскоре после кампании в Проливах Коба и вовсе пропал с горизонта, но только для того, чтобы вплыть в самом нужном месте в самое нужное время. Рулит Будапештской Коммуной местный кадр Дьюла Альпари, весьма прогрессивный молодой товарищ правильной политической ориентации, а вот товарищами-помощниками у него товарищ Хосе и товарищ Мария (она же прогрессивная аргентинская графиня Мария Луиза Изабелла Эсмеральда де Гусман).
Когда мне открыли тайну этого псевдонима (ибо на моем уровне играют только открытыми картами), я на некоторое время впал в состояние полного очешуения. Силен товарищ Мартынов, силен: это ж надо – суметь «перековать» несостоявшуюся цареубийцу Дору Бриллиант в «товарища Марию», яростного бойца невидимого фронта, сражающегося на нашей стороне. Хотя стоп! Если девушка с самого начала стремилась бороться за справедливость, а не просто с бомбой в руке бунтовала против мрачной действительности (это далеко не одно и то же), то перемена стороны в борьбе непременно пойдет ей на пользу. Тут, среди нас, не делят людей по национальным сортам, не обманывают и не предают на смерть – и не потому, что «нет отбросов, а есть кадры». Азефа, Савинкова и прочих им подобных товарищ Мартынов спихнул в выгребную яму истории и прикрыл крышку, чтобы не воняло. Не было никогда таких – и точка.
Впрочем, на первую встречу Коба прибыл один, без доньи Марии. У часовых имелись соответствующие инструкции, так что пролетку под красным флагом беспрепятственно пропустили к самой станции. Товарищ Коба, то есть Хосе, был неподражаем. Пышные «испанские» усы с чуть подкрученными кончиками и бородка клинышком, как у Дзержинского, совершенно меняли привычный облик будущего «лучшего друга советских физкультурников». Дополняли облик вождя венгерской революции «ковбойская» шляпа из черной кожи и такая я же кожаная куртка-косуха, перетянутая офицерской портупеей, на которой висел автоматический пистолет маузера в деревянной кобуре – не столько оружие, сколько знак власти, как и красная повязки на рукаве.
– Здравствуйте, товарищ Новиков, – пожимая мне руку, сказал Коба по-немецки. – Местные товарищи очень рады, что окончательно разбираться с венгерским вопросом будете именно вы, человек из будущего, с сочувствием относящийся к борьбе трудового народа за свои права.