Словом, Хосе, с его горячим темпераментом, совершенно затмил несбыточные мечты о господине Мартынове. Да и как личность, Хосе еще более велик и многозначен, чем господин охранитель из будущего, и именно с Хосе я впервые стала по-настоящему счастлива как женщина.
В прошлой жизни мы – эсерка Дора Бриллиант и эсдек Коба – наверное, вовсе не смогли бы встретиться, а если бы и встретились, то между нами сразу же вспыхнули бы бессмысленные и бесплодные споры о том, чей метод борьбы за народное счастье вернее. Впрочем, у Савинкова я бы, пожалуй, долго на свете не зажилась. Большая часть тех, кто доверился его руководству, заканчивали жизнь либо на виселице, либо с бомбой на теракте, абсолютно бессмысленном с точки зрения развития революции. И потому, когда я узнала о смерти этого человека, сердце мое осталось холодным. Гори он в аду, мерзкий мизерабль, губитель душ невинных девиц, которые летели на его отравленную славу, будто мотыльки на пламя свечи! Теперь, когда Савинков умер, душа моя окончательно успокоилась. С прошлым покончено навсегда. Я – новая, и я живу!
С товарищем Хосе у нас все по-другому. Мы с ним состоим в одной организации, исповедуем одни и те же идеалы, делаем одно дело, а по ночам делим одну постель. Ох уж эти жаркие ночи на смятых простынях, когда двое, становясь одним целым, в утомлении засыпают, переплетаясь руками и ногами… Именно эти бурные предреволюционные ночи оставили во мне будущую сестренку или братишку малыша Алекса, отчего я тоже оказалась весьма счастлива.
Тем временем над Венгрией сгущались тучи, гремел гром, а в отдалении уже лязгала металлом война. Гроза была все ближе. То, что началось как бунт венгерских элит против переустройства государства Габсбургов на федеративный лад, превращалось в ожесточенную межнациональную войну, в которую на стороне Хорватии ввязались Сербия и Россия. Оказалось, что в далекие времена, лет двести назад, Венгрии достался кусок сербских земель, и теперь это маленькое, но очень дерзкое королевство потребовало их обратно. А чего бы не потребовать, если за их спиной стоял старший русский брат и непринужденно поигрывал шипастой дубиной-моргенштерном. Убиение в Черноморских проливах Больного Человека Европы глазами газетных корреспондентов наблюдал весь мир, и одного это должно было хватить для того, чтобы венгерская элита покорно склонила голову и добром выполнила все условия своего императора и русской царицы.
Но добром не получилось. Прогремели выстрелы, пролилась кровь, а венгерское правительство распорядилось уничтожать в приграничной зоне все селения с нелояльным невенгерским населением. Я могу сказать, что премьер-министр Андраши в таком случае действовал как слабый человек, поступающий назло своему противнику, даже если и во вред себе. Хосе потом лично мне наедине на пальцах ног объяснил, что такое монархическая версия Соединенных Штатов Европы, в которую хотел перестроить свое государство несчастный Франц Фердинанд, и почему эта идея является утопией чистейшей воды.