Канцлер Одинцов спросил:
– Вы, Ольга, все же намереваетесь вторгнуться в Галицию ради спасения русинского населения, или же внимете предупреждению Франца Фердинанда, что тогда он будет вынужден объявить вам войну? Ведь в таком случае мы и наши союзники сербы тут же окажемся в состоянии войны с хорватами, до той поры настроенными к нам весьма дружественным образом.
Ответ императрицы был резким и достойным занесения в анналы.
– Разумеется, Павел Павлович, я отдам все нужные приказы, чтобы спасти погибающих от террора людей и их дома, – сказала она. – А как же иначе? Разве я могу спокойно смотреть, как убивают тех, кто с надежной взирает в сторону Российской империи? Русины ожидают от нас спасения, а мы им скажем: «Извините, господа, вступаться за вас сейчас не в наших государственных интересах». Нет уж. Добро следует делать не только если это удобно, но и всегда, когда необходимо. А что касается хорватов, то все глупости, которые они предпримут, окажутся на их совести. Единственное, чего делать не стоит – это включать их территории в состав Сербского королевства.
– А если германский кайзер, довольно беспринципный мерзавец, решит, что в данной ситуации, когда Российская империя в ссоре с Францией из-за месье Клемансо, ему будет выгоднее поддержать не нас, а императора Франца Фердинанда? – спросил Одинцов. – Опять мировая война, только в такой конфигурации, когда итог совсем не очевиден…
– Дядя Вилли – не только беспринципный, но и достаточно умный мерзавец, – ответила императрица. – С одной стороны, он прекрасно понимает, что наше дело правое, а значит, победа будет за нами, пусть даже ради нее Нам потребуется завались всю Европу тухлым германским мясом. С другой стороны, Австро-Венгрия – это давно не единое государство, а фрагментированный набор полугосударств, энтузиазм которых в войне против России будет весьма ограниченным. Венгры с Веной, предположим, примирятся, тем более что они уже и так потеряли все, что мы планировали у них отобрать, а вот остальные отреагируют на объявление войны вяло или не отреагируют вообще. Союзник из такой державы, мягко выражаясь, посредственный, и в Берлине это понимают не хуже нас с вами. При этом всеобщая мобилизация у нас так и не объявлена, следовательно, Германия до сих пор пребывает в мирно-расслабленном благодушном настроении. Войну нам планирует объявить Вена, а не наоборот, в то время как наша армия оказывает Францу Фердинанду помощь в подавлении венгерского мятежа. Прекрасный формальный повод для того, чтобы германские солдаты оставались в своих казармах, а в самом конце разыгравшейся трагедии кайзер Вильгельм, в соответствии со своим планом, просто приберет себе все, что плохо лежит по соседству с Германской империей.