Полицейский снова включил рацию:
— Судя по следам, он шел к берегу, но точно сказать не могу. В основном он ступал по листве. Будь начеку. А я постараюсь узнать, откуда он пришел.
Скрипя коленями, Эд выпрямился и бесшумно — насколько это было возможно при его комплекции — направился по следам мальчишки туда, откуда он пришел, в лес, прочь от реки.
Пройдя футов сто, он увидел, что следы привели к старой охотничьей сторожке — вросшему в землю сооружению, способному приютить троих-четверых человек. Черными пятнами зияли бойницы. Сторожка казалась пустой. Ну хорошо, хорошо… Возможно, мальчишки там нет. И все же…
Тяжело дыша, Эд Шеффер сделал то, чего не делал уже полтора года: расстегнул кобуру. Сжав мокрой от пота рукой револьвер, он медленно двинулся вперед, отчаянно бросая взгляды то в сторону сторожки, то на землю под ногами, выбирая, куда ступить, чтобы не издать лишнего шума.
Есть ли у мальчишки оружие? Вдруг полицейскому пришло в голову, что сейчас он совершенно беззащитен, словно солдат, высадившийся на пустынном песчаном берегу. Мысленно представив себе, как из бойницы появляется ствол винтовки, Эд, охваченный паникой, неуклюже пригнулся и пробежал последние десять футов до постройки. Прижавшись к изъеденному непогодой дереву, он остановился, переводя дыхание и прислушиваясь. Из сторожки доносилось лишь жужжание насекомых.
Отлично. Теперь надо заглянуть внутрь. И быстро.
Не дав себе времени испугаться, Эд заглянул в бойницу.
Никого.
Прищурившись, он всмотрелся в темноту, и его лицо расплылось в улыбке. На полу что-то лежало.
— Джесс! — возбужденно крикнул Эд в рацию.
— Говори.
— Я у сторожки, где-то в четверти мили к северу от реки. По-моему, мальчишка провел здесь ночь. Тут обертки от продуктов, пустые бутылки из-под воды. Катушка скотча. И знаешь еще что? Я вижу карту.
— Карту?
— Ага. Похоже, наши края. Быть может, она нам покажет, куда мальчишка дел Мэри-Бет. Ты как думаешь?
Но Эд Шеффер так и не узнал, как отнесся его напарник к замечательной следовательской работе. Лес огласился женским криком, и рация Джесса Корна умолкла.
* * *
Лидия Джоанссон, отшатнувшись назад, снова вскрикнула. Мальчишка, выпрыгнув из зарослей высокого тростника, схватил ее стальными пальцами.
— Господи Исусе, только не делай мне больно! — взмолилась она.
— Замолчи, — сдавленно прошептал он, затравленно оглядываясь.
Он был высоким и худым, похожим на большинство шестнадцатилетних подростков провинциальных южных городов и необычайно сильным для своего возраста. Кожа его была красна, покрыта волдырями — вероятно, от соприкосновений с ядовитым дубом. Волосы неровно обрезаны; судя по всему, он стриг их сам. В глазах застыл страх.