— Интересно, — завороженно прошептала девушка, — спасибо, это было очень интересно. Мне никто никогда такого не рассказывал.
— Да я так думаю, с тобой вообще мало кто разговаривает, м?
— А что такое мировоззрение?
— Это то, как ты в целом относишься к происходящим в мире событиям, — терпеливо объяснил Ксеон и продолжил, — ну так вот. Касательно темного дара… Тут, Дани, все сложно. Во время правления моего пра-прадеда темным даром считалась способность призывать дожди, потому что королевство Рехши и без того походило на болото. Во времена правления моего деда ситуация изменилась, наступила засуха. Темным был объявлен дар пиромантии, из-за высокого риска устроить пожар. Понимаешь, к чему веду?
— А сейчас темным объявлен дар менталиста, — глухо произнесла Дани, — потому что… я слыхала, что непобедимая армия короля Маттиаса состоит из механоидов.
— Умница, — искренне похвалил Ксеон, — то есть, будь у моего отца армия из обычных людей, мой дар не был бы признан темным. И инквизиция бы не занималась отловом других менталистов, запечатывая их дар.
Ему показалось, что Дани зябко передернулась, как будто вспомнила что-то очень нехорошее.
— Так что глупо бояться мага, которого объявили темным, Дани, — заключил Ксеон.
— А тетка Джема вас боится. Думает, вы с ней что-нибудь плохое сделаете, — хмыкнула девушка.
— Плохое, милая, может сделать просто плохой человек. Как, например, мастер Аламар. Но отнюдь не темный маг.
Она вскинула глаза. Смотрела завороженно, о чем-то задумавшись.
— А почему… мастер Аламар плохой человек?
Ксеон пожал плечами.
— Ему нравится мучить других людей. Меня, например. Он сделал все, чтобы я тут валялся, выл от боли и молил Всеблагого о смерти.
— Но… он же не просто так…
— Ты милая наивная девушка, — Ксеон мягко улыбнулся, — ты даже не представляешь себе, сколько на свете людей, которым просто нравится мучить других.
— Мне он тоже не понравился, — призналась Дани, все еще не отводя взгляда, — от него… в дрожь бросает.
— Ну вот мы и пришли к выводу, что какую-нибудь гадость следует скорее ждать от верховного инквизитора Рехши, чем от несчастного принца, которого упекли в замок Энц только потому, что он менталист!
Он внимательно посмотрел на Дани, потом медленно поднял руку, коснулся костяшками пальцев ее щеки. Ощущение шелка. Теплого, мягкого. Пахнущего персиками.
«Сладкая куколка, — мелькнула мысль, — интересно, у нее есть жених? А, впрочем, какая разница. Белочка она и есть белочка».
Дани дернулась, внезапно отстраняясь.
— Ваше высочество, — прошептала хрипло, — не нужно. Не надо со мной так играть. Не надо.