— А как же… ваша жена?
Вопрос Ньями удивил.
— Зачем она тебе здесь?
— Но это же завтрак, господин. Ее тоже нужно пригласить.
Аламар только поморщился.
— Ньями, это даже не смешно. Накануне ты ее топишь в ванной, я едва успел. А теперь ты хочешь пригласить к завтраку. Яду в кофе подсыпала, что ли?
— Да как вы можете говорить такое, господин Аламар!
— Не трогай ее, не трогай мою жену, — выдохнул он, сжимая пальцами гудящие виски, — я уже говорил, что сам решу, кого и как наказать. Понятно?
Воцарилось короткое молчание. Потом Эльвин поинтересовался:
— Насчет яда в кофе, мастер Аламар, это вы серьезно?
На людях Эльвин всегда величал его «мастером».
— Ну и спроси у Ньями…
Женщина всплеснула руками.
— Да что ж это такое… столько лет вам служу, неужели думаете, что могу отравить?
— После вчерашнего, моя драгоценная нянюшка, я даже не знаю, что и думать, — он усмехнулся, — а ты, Кио, не стой истуканом. Можешь пойти, пригласить мою жену к завтраку. Или… нет, я сам схожу. А вы приступайте, не ждите. А то кофе остынет.
Он вышел из-за стола и направился будить Дани.
Данивьен, то есть. Кто бы мог подумать.
На душе было гадко, противно от самого себя. Ненависть с привкусом признательности — странная смесь чувств. Гремучая смесь.
Аламар задержался перед дверью, постучал. Ему не ответили. Тогда он бесшумно растворил ее и вошел.
Дани спала, свернувшись калачиком. Она казалась маленькой и жалкой на огромной кровати. Длинные темные волосы волнами разметались по белым простыням, бледное личико с изящными полукружьями бровей казалось почти детским.
«Нашел, кому мстить».
Взгляд скользнул по тонкому телу. Подол рубашки задрался, и были видны гладкие нежно-кремовые бедра. Пальцы здоровой руки закололо. Он очень хорошо помнил ощущение гладкой нежной кожи под своей рукой. Горячее тело, извивающееся под ним. Сбившееся дыхание, хриплый стон, сорвавшийся с ее мягких, податливых губ… К которым он даже не прикоснулся.
«Жена», — повторил он про себя.
Звучало непривычно. Забыл уже, каково это.
Стараясь ступать неслышно, Аламар обошел вокруг кровати, присел на край. Пропустил сквозь пальцы шелковые пряди. Они пахли карамелью, совсем чуть-чуть, но от этого аромата на душе внезапно сделалось тепло и спокойно.
В самом деле. Милая девушка. Что вообще на него нашло, когда он решился… на то, что решился?
Дани пошевелилась, но не проснулась. И — совершенно внезапно — Аламар ощутил желание… нет, почти потребность коснуться ее губ, ощутить их шелковистую мягкость, попробовать на вкус.
Опираясь на локоть, он наклонился.
Поймал ее легкое, тихое дыхание. Длинные ресницы трепетали, как будто Дани что-то снилось.