Он замер на мгновение, все еще пытаясь понять, что же чувствует на самом деле.
Ненависть спряталась, уползла в темные закоулки души. Осталось… да, осталось самое простое желание — поцеловать. Просто почувствовать.
Губы у нее были просто волшебными. Пухлыми со сна, теплыми, сладкими. Аламар осторожно отстранился. Почему-то ему не хотелось, чтобы она проснулась именно сейчас и увидела его таким… беззащитным, что ли?
Дани вздрогнула во сне, улыбнулась и выдохнула:
— Ксеон…
Мир вокруг подернулся багровой дымкой накатывающего сумасшествия.
— Ксеон?!! Ах, Ксеон? — из горла рвался вопль вперемешку со звериным рычанием.
Дани вскинулась, непонимающе уставилась на него.
— Тварь, — прорычал Аламар, — я предупреждал. Не упоминать в моем доме…
— Го… господин… — и она задрожала всем телом, торопливо отползая на другой край кровати.
— Куда? — взвыл Аламар, — куда собралась?
Схватив ее за лодыжку протезом, резко дернул на себя. Злость, ненависть, ярость — разливались под кожей, жгли, требуя выхода.
С силой раздвинул ей ноги, навалился всем весом, распластав по кровати. Кажется, Дани хрипела, хватая ртом воздух. Кажется, из ее широко распахнутых глаз покатились слезы. Яд жег изнутри, заставляя корчиться в агонии.
— Господин… не надо… — всхлипывала она.
А в ушах медным гонгом стучало — Ксеон, Ксеон…
— Замолчи, — прошипел он в белое, как мел, лицо.
И в следующий миг резко, рывком, вошел в горячее и сухое лоно, выбивая из ее горла болезненный стон.
— Ксеон, говоришь… Смотри на меня, тварь. Смотри-и-и…
Она послушно смотрела. На него — и сквозь. И молчала, стиснув зубы, тяжело дыша.
Несколько рваных движений — и мир взорвался, на миг утратив вкус и цвет. Только вот… боль никуда не делась. Легче не стало.
Аламар скатился на постель, затем поднялся, быстро привел в порядок одежду.
Дани все также лежала неподвижно, даже подол рубашки не одернула. Пальцы судорожно сжали простыни, губы посинели, глаза закрыты.
— Поднимайся, — Аламар схватил ее за предплечье, дернул, усаживая. — Через пять минут мы ждем тебя к завтраку, моя дорогая жена. И будь добра явиться довольной и веселой.
— Что… мне одеть? — хрипло прошептала она, не поднимая глаз.
Волосы волнами окутывали ее худенькие плечи, падали на лицо.
Аламар ткнул пальцем в висящие на спинке стула чистую сорочку и длинный халат.
— Одевайся и выходи. Если, конечно, не хочешь огорчить своего друга Эльвина.
…Она и в самом деле пришла довольно быстро. Остановилась на пороге столовой, щурясь, оглядела присутствующих. Аламар на всякий случай отставил чашку с недопитым кофе. Мало ли, что этой ведьме взбредет в голову.