За отведенное ей время Дани ухитрилась умыться, прибрала волосы, закрутив их в подобие узла на макушке. И сейчас топталась, кутаясь в длинный, в пол, стеганый халат. Нервно кусала губы. Глаза — краснючие, наверняка ревела перед этим.
— Какого темного? — прошептал Эльвин.
— Проходите, госпожа Нирс, — Ньями торопливо поднялась со своего места, — ваше место рядом с хозяином.
Дани медленно двинулась вперед, какой-то странной, ломкой походкой. Так, словно ей было больно переставлять ноги. Пошатнулась, постояла, тяжело и со свистом втягивая воздух. Аламар почувствовал на себе тяжелый взгляд Эльвина.
— Так, — громко сказал целитель, — пожалуй, мне пора. Я и без того задержался в этом доме и злоупотребил вашим дивным обществом, мастер. Разрешите откланяться.
Дани кое-как доковыляла до отведенного ей места, опасливо покосилась на Ньями, потом присела на краешек стула так, чтобы при этом быть как можно дальше от Аламара.
— Вы… уходите, господин Эльвин? — спросила хрипло.
— Я вернусь, госпожа Нирс, — целитель элегантно откланялся. Даже черное пятно на кружевном жабо не портило впечатление, — обязательно вернусь. Возможно, завтра.
— Будем ждать с нетерпением, — съязвил Аламар.
От Дани пахло ароматным мылом и уютом. Внезапно накатило отвращение к себе самому. Молодец, ай, молодец. Победил страшного врага.
Эльвин кивком обозначил поклон и вышел прочь. Ньями принялась суетиться вокруг девушки, налила в чашку кофе, добавила сливок. Потом положила на блюдце гренку, подвинула вазочку с джемом.
— Приятного аппетита, госпожа Нирс.
Дани промолчала, только хмуро посмотрела на няньку. Перевела взгляд на молчаливого Кио. Затем — на Аламара.
— Я не буду это есть.
— Это почему же? — он подпер кулаком подбородок, поймал взгляд Дани и… почему-то уставился на скатерть.
— У меня слишком хорошая память, — тихо произнесла она, — я не хочу проглотить толченое стекло или отраву для крыс.
— Да Всеблагий с вами, госпожа, — Ньями побледнела, — я больше и пальцем вас не трону. Я слушаюсь моего господина.
Дани шмыгнула носом. Потрогала гренки, затем и вовсе отодвинула блюдце.
— Мне нездоровится, — ее голос сорвался, — я выполнила ваше требование, господин, вышла к завтраку. Теперь, кажется, могу вернуться в кровать.
— Сидеть, — прошипел он. Обвел взглядом присутствующих.
И внезапно понял, что Ньями смотрит на него осуждающе. Да-да, Ньями, которая едва не утопила девицу в ванной!
— Что? — рыкнул он.
Ньями поджала губы, поднялась из-за стола.
— Вы… простите, господин Аламар. Вы становитесь похожи… на своего отца.
Намек был более чем прозрачен. Ньями прекрасно поняла, откуда скованность походки у юной жены инквизитора.