— Она не укомплектована, без средств тяги. Нужны наводчики, — Дедаев наклонил голову. — Сейчас я формирую по приказу командования батальон с батарей для укрепрайона — срок установлен до 25-го июня. Но 18-го числа, то есть послезавтра, я тоже выведу части и подразделения дивизии из города на «учения» — приказано подготовить линию обороны по реке Барта.
— Танки, которые будет невозможно отремонтировать, или те из них, что подлежат списанию, можно будет применить в качестве «БОТов» — бронированных огневых точек. Так сейчас делается в укрепрайонах. Танки будут переданы с вооружением, боеприпасами и башенными стрелками, мехводы к ним ни к чему. Как только подготовите собственные расчеты, я заберу танкистов. Думаю, что срок до 25-го июня вполне достаточен. Я доложу командиру мехкорпуса о том, — полковник Орленко нахмурился.
«А ведь в кинохронике не было кадров нашей бронетехники в Либаве. А теперь танки будут — вот и пошло изменение в истории. Да и укрепления начнут возводиться гораздо раньше — а за пять дней можно успеть сделать многое. Да и Клевенский сейчас будет действовать энергичнее — после твоего перехода под его командование и ухода двух дивизий из города, ему ничего другого не остается. Вон как покраснел моряк».
Непонятно откуда взявшаяся в голове мысль пронеслась так быстро, что Николаев скорее ощутил ее, чем осознал. Все было мимолетно, так как Клевенский заговорил твердо и решительно:
— Возведение укреплений нужно проводить крайне энергично. Особенно восточного сектора, от которого до завода «Тосмаре» меньше двух километров…
17–18 июня 1941 года
Паланга
Комендант 41-го укрепрайона дивизионный комиссар Николаев
— Эти дети и женщины наше будущее, Иван Антонович, и, случись что — их нужно спасти даже ценой собственной жизни. Обязательно уберечь, иного быть не может. Какая обстановка сейчас в пионерских лагерях, только прошу честно ответить?!
— Нервозная, товарищ дивизионный комиссар!
— А вот с этого момента поподробнее, и давайте обойдемся без званий — как коммунисту с коммунистом надлежит говорить, — Николаев внимательно посмотрел на начальника пионерских лагерей в Паланге старшего батальонного комиссара Кушелева. Пожилой политработник с поседевшими висками и орденом Красного Знамени на груди, ему понравился своей обстоятельностью и серьезным отношением к делу. Орден получен за гражданскую войну, а сам комиссар недавно призван из запаса, иначе был бы награжден еще и медалью «ХХ лет РККА». Такую сам Николаев получил, одну единственную награду за долгую службу, еще пребывая на Дальнем Востоке.