— Ха… Да куда же он от меня денется? Кто ко мне не придёт, если позову?..
Что правда — то правда. Куда там: «придёт»! Прискачет, причём без лошади. Лихим галопом… В этом Мартин нисколько не сомневался.
— Надеюсь, мы не встретим здесь самого барона. Вот неудобная была бы ситуация!
Гордон имел в виду Клемента Гаскойна, лорда Вудленда. Вермилий гневно зыркнул на рыцаря. Не полагалось так шутить о местном господине.
— Барона? Ну почему же сразу барона… Да и вообще, сир: пустые слова эти титулы. Где говорят «барон», где «князь»… Не в том ведь суть. Мы — не суть наши титулы. Рыцари духовных орденов, отказавшиеся от всех владений и прав, должны понимать это прекрасно. Но позвольте сменить тему. Скучающей женщине очень любопытно послушать: что делали трое прекрасных рыцарей в Лостере? Тревожные вести я слышала об этой деревне…
— И вести были правдивы… — протянул сир Гордон.
Сир Брюс по-прежнему молчал, лишь настороженно осматриваясь. Вермилий продолжил:
— Прискорбно, но правдиво. Мало этому несчастному краю набегов гвендлов из Восточного Леса, а также расплодившихся из-за них языческих мерзостей да деревенских погромов, что случились в последнее время… Подлому люду только дай понюхать крови! Одним словом, из Лостера пошли тревожные слухи, что вы и сами знаете. Мы поспешили туда, чтобы хоть в этот раз обошлось без резни.
Гелла отвлеклась от пряжи. Её прекрасное лицо сделалось обеспокоенным.
— И что же, обошлось?
— Мы сожгли ведьму, прими Творец Небесный её заблудшую душу. И народ успокоился.
— Ведьму?..
По лицу Геллы могло показаться, будто она никогда не слышала ни о ведьмах, ни о борьбе, ведомой Церковью с ними. Почти искреннее удивление.
— Да, женщину… девицу, если точнее. Которую обвиняли в колдовстве и сношениях с Нечистым, а также мракобесном лесном язычестве. Девица, мир праху её, была из крещёных гвендлов: потому и сбилась с пути Творца Небесного, смею полагать. Свидетельств против неё имелось множество. Собралась толпа из окрестных деревень, а местные были против суда. Не прибудь мы, окончилось бы скверно.
Гелла сокрушённо качнула головой. Мартин, уже немного опьяневший, полюбовался плавным движением чёрных прядей.
— Но ведь и кончилось скверно, раз сожгли бедняжку.
Сочувствие к обвинённой в колдовстве вызвало у паладина раздражение, которое он не скрыл.
— Свидетельства были убедительны. А я, грамотой и благословением архиепископа, наделён правом вершить суд по подобным делам в землях Гаскойнов… поскольку не секрет, что сам барон с разгулом мракобесия не справляется. Девицу сожгли, все успокоились: крови не пролилось. В том состоит моя миссия здесь. Я думал, это давно известно каждому.