«Брось, я все улажу, — утешал его Гоголь. — Полчасика посидим, потом пойдем спать…».
Пришли Катя и ее подруга. Разделись, вытащили из сумок бутылки, сели к столу. Подругу звали Леной. Оказалось, что Никита хорошо ее запомнил — на дне рождения она, как и сам Никита, весь вечер просидела в кресле в углу, не вставая, в разговоры не вступала и пила рюмку за рюмкой. Катя сказала ему тогда, что Лена — очень хорошая девочка, лучше всех в этой компании, только любит выпить.
Теперь, у Гоголя, она тоже примостилась в сторонке, покойно положив на стол руки — такие прекрасные, что у Никиты дух захватило. Эти руки повергли его в состояние блаженного беспокойства: ему все время хотелось взглянуть на них, но пьяная боязнь выдать свое желание заставляла его краснеть и отводить глаза. Наконец он не выдержал и подошел к Лене.
«Господи, Лена, какие красивые у вас руки! Я ничего подобного никогда не видел. Знаете, обычная девушка с такими руками обязательно была бы неврастеничкой. Ее бы вечно мучило несоответствие рук и всего остального. Малейший изъян, даже надежно скрытый платьем, — и неврастения обеспечена. Но у вас никакой неврастении нет — я бы сразу заметил. Это значит, что либо у вас и все остальное — такое же совершенство, как и ваши руки, или уж такая какая-нибудь загогулина в психике, что и мне не снилась!»
«Никита, не кадрись!» — закричала Катя и подмигнула подруге. Лена молча улыбалась.
«Леночка, вы меня совсем очаровали, — заявил Никита, — Давайте выпьем. Хотите со мной выпить?»
«Да», — сказала Лена.
И Никите Владимировичу не повезло в последний раз — он пил с Леной, с Катей, с Петром и напился до полного беспамятства. Когда он очнулся, то увидел только Лену, сидящую на том же месте, что и раньше. Ни Кати, ни Петра в комнате не было. Лена спокойно объяснила ему, что Гоголь пошел провожать Катю, а ей далеко ехать, и она решила остаться.
«Что ж вы меня не разбудили?» — пробурчал Хрящ. Он трезвел с каждой минутой и чувствовал себя прескверно. Как же глупо все получилось! Он понял наконец, что в этот приезд с Катей ничего не выйдет, что мечты его обрушились и пошли прахом — из-за того, что он напился как свинья. Он уже забыл, что весь день и весь вечер пытался остаться с ней вдвоем, и винил во всем только самого себя.
«А вы что ж спать не идете?» — спросил он Лену.
«Я ждала, пока вы проснетесь».
«Вы милая девочка, Лена. Идите теперь спать, я уже проснулся и со мной все в порядке».
«Сейчас пойду. А вы на кого сердитесь — на меня или на Кэт? Кэт вас не любит, она мне говорила. А вы ее любите, да?»