– Не забывай о том, – напомнил прорицатель, после того как она закончила свое омовение, – что до утра ты не должна ступать на эту дорогу, даже если бы ночью на деревню напали воины Абама и ты была бы вынуждена бежать, спасая свою жизнь.
– Великий бог не допустит, чтобы она спасалась бегством – ни сегодня, ни завтра, – произнесла ее свекровь.
– Ну, конечно, ей не придется никуда бежать, – отвечал Аниэгбока, – но все равно мы должны поступать так, как заведено от века. – Повернувшись потом к Обике, он сказал: – Я сделал всё, как ты меня просил. Жена родит тебе девятерых сыновей.
– Спасибо тебе, – поблагодарили Обика и Эдого в один голос.
– Эту курицу я забираю домой, – объявил колдун, перекинув свой мешок через плечо и взяв курицу за лапки, связанные банановым жгутом. Должно быть, он заметил, что их глаза прикованы к курице. – Я один съем ее. Лучше не приходите ко мне в гости завтра утром: курятиной я ни с кем не поделюсь. – И он громко, как пьяный, расхохотался. – Даже прорицатели должны иной раз получать вознаграждение. – Он снова загоготал. – Разве не говорят у нас, что флейтисту иногда приходится прервать игру, чтобы вытереть себе нос?
– Да, есть у нас такая поговорка, – ответил Эдого.
Весь обратный путь колдун без умолку разглагольствовал своим зычным голосом. Он хвастался, каким почетом пользуется он у далеких племен. Спутники слушали его невнимательно, лишь изредка вставляя слово-другое. Одна Окуата не открывала рта.
Когда они добрались до Лло Агбасиосо, прорицатель расстался с ними и свернул направо. Как только они отошли достаточно далеко, чтобы он не смог их услышать, Обика спросил, есть ли такой обычай, чтобы прорицатель забирал курицу к себе домой.
– Я слышала, что кое-кто из них так делает, – ответила ему мать, – но до сегодняшнего дня я ни разу не видела этого сама. Мою жертвенную курицу закопали вместе с остальными жертвоприношениями.
– Я ни о чем подобном не слышал, – заметил Эдого. – По-моему, этот человек плохо соблюдает обычай и хватает все, что попадается ему на глаза.
– Наше дело – принести курицу, – сказала мать Обики, – и мы свое дело сделали.
– Меня так и подмывало спросить его.
– Нет, мой сын. Ты поступил правильно, ни о чем его не спросив. Сейчас неподходящее время для споров и ссор.
Прежде чем удалиться на собственную усадьбу, Обика со своей женой Окуатой зашли поприветствовать Эзеулу.
– Скажи, отец, разве обычай велит прорицателю забрать домой курицу, купленную для жертвоприношения? – спросил Обика.
– Нет, сын мой. А что – так поступил Аниэгбока?