– Эти двое? – обронил он в другой раз. – Выброшенная ступка и гнилые кокосовые орехи!
Вот уже дня два-три капитан Уинтерботтом чувствовал себя необычайно усталым и разбитым. Дожди, похоже, не принесли долгожданной передышки. Десны у него еще больше побледнели, а ноги ужасно зябли. Вроде бы срок очередного приступа лихорадки еще не наступил, но все признаки были налицо. Конечно, болезнь его не страшила, как какого-нибудь новичка. Для старожила лихорадка была просто-напросто временным неудобством: заставляла несколько дней проваляться в постели, только и всего.
Тони Кларк воспринял это известие должным образом.
– Вам следует показаться врачу, – сказал он, зная, что именно такой реакции ожидают от новичка.
– Врачу? Бог ты мой! По поводу лихорадки? Нет, дружище. Беречься нужно, когда заболеваешь ею впервые. Бедняга Макмиллан не уберег себя, как я ни предупреждал его. Лихорадка трепала меня каждый год на протяжении десяти лет, а когда болеешь ею так часто, перестаешь обращать на нее внимание. Нет, нет, переменить на неделю обстановку – вот все, что мне нужно, и вы увидите: вернусь я в полном здравии. После поездки в Энугу всё как рукой снимет.
В административный центр он собирался ехать послезавтра. По вполне понятным причинам он хотел заняться назначением вождя в Умуаро до встречи с деятелями из главной штаб-квартиры. Завершить это дело за два оставшихся дня он, конечно, не успеет, но ему хотелось иметь все основания сказать, что он уже предпринял первые шаги. Будучи убежденным сторонником той точки зрения, что дом следует оставлять в образцовом порядке, если хочешь застать его таким же по возвращении, он написал подробнейшие инструкции для Тони Кларка. В них он черным по белому изложил программу своих дальнейших действий в связи с назначением верховного вождя. «Сегодня я отправил посыльных в Умуаро, чтобы вызвать сюда Эзеулу для предварительного обсуждения. После этого обсуждения я назначу соответствующую дату, когда ему будет вручен приказ о назначении верховным вождем в присутствии старейшин и ндичие его племени». Капитан Уинтерботтом любил озадачить других европейцев, ввернув словечко-другое на языке игбо, на котором, по его утверждению, он свободно изъяснялся.
После того как он столь тщательно разработал план мероприятий, призванных облагодетельствовать Эзеулу, капитан Уинтерботтом, понятно, пришел в ярость, когда посланный вернулся с оскорбительным ответом от возомнившего о себе жреца-идолопоклонника. Своею властью судьи он немедленно подписал ордер на арест жреца и приказал двум полицейским завтра же с утра, не мешкая, отправиться в Умуаро и доставить упрямца в Окпери.