Некоторых из ансамбля Оби знал хорошо. А другие вышли замуж за его односельчан уже после того, как он уехал в Англию. Одна из таких запевала. У нее был сильный голос, будто прорезавший воздух острым клинком. Она исполнила длинный речитатив, прежде чем к ней присоединились остальные. Назывался он «Песня сердца».
Однажды получила я письмо.
Мисиси попросила я: «Прочти».
Она в ответ: «Читать я не умею».
Тогда пошла я с горя к Инносенти.
Тот повторил: «Читать я не умею».
Я попросила Симона. Он рёк:
«Вот что письмо твое велит сказать мне:
Тот, у кого есть брат, да любит брата.
Сородича не купишь ты на рынке.
И брата не купить тебе за деньги.
Есть кто?
Э-ле-ле-э-ле-ле-ле.
Все здесь?
Э-ле-ле-э-ле-ле-ле.
Письмо мое сказало нам:
Э-ле-ле-э-ле-ле-ле.
Тот, у кого есть брат,
Богаче самого богатого богача.
Э-ле-ле-э-ле-ле-ле.
Глава 14
Серьезный разговор Оби с отцом начался после того, как семья помолилась, и все, кроме них двоих, отправились спать. Собрались в комнате матери, поскольку она опять чувствовала большую слабость, а всякий раз, когда Ханна не могла выйти к остальным в гостиную, отец переносил молитвы в ее комнату.
Особую роль в сегодняшних вечерних молитвах играли дьявол и его козни. У Оби возникло сильное подозрение, что его отношения с Кларой и стали результатом подобных козней. Но это было лишь подозрение, пока ничто не свидетельствовало о том, что родители все знают.
Быстрая капитуляция мистера Оконкво в вопросе о языческих песнях, несомненно, являлась тактическим ходом. Он позволил противнику взять плацдарм в мелкой схватке, планируя крупную атаку. После молитв отец сказал Оби:
– Я понимаю, ты, наверное, устал, преодолев такое расстояние. Нам нужно обсудить важные вопросы, но можем подождать до завтра, когда ты отдохнешь.
– Поговорим сейчас, – решил Оби. – Я не очень устал. К большим расстояниям со временем привыкаешь.
– Тогда пойдем в мою комнату. – И отец осветил дорогу старинной керосиновой лампой.
В центре комнаты стоял маленький столик. Оби помнил, как его купили. Плотник Мозес смастерил его и предложил церкви. Он был выставлен на аукцион после службы, посвященной сбору урожая, и продан. Оби не мог сейчас вспомнить, сколько отец заплатил за него, что-то вроде одиннадцать шиллингов и три пенса.
– По-моему, в этой лампе нет керосина, – заметил отец и потряс лампой возле уха.
Звук был такой, словно там действительно не осталось керосина. Отец принес с серванта бутыль и налил немного в лампу. Руки у него уже слегка дрожали, и он пролил немного керосина. Оби не предложил помощь, зная, что отцу и в голову не пришло бы позволить детям залить керосин в его лампу; они вообще не знают, как это делается.