– Я мигом. Возьму только кое-что с велосипеда!
– Куда это он? – спросил Вик из кухни.
– Не знаю.
– Ты бы поменьше смеялась над его идиотскими историями. Правда, теперь уже поздновато это говорить.
– А может, мне нравятся его истории, – зловеще спокойным голосом ответила Мелинда. – По-моему, он очень интересный. Настоящий мужчина.
Вик не смог ничего ответить, потому что мистер Камерон вернулся. В руке у него был кларнет.
– Вот. – Он швырнул на пол непрозрачный пластиковый пакет, из которого извлек инструмент. – Всегда беру с собой, когда на велике катаюсь. Делаю привал в лесочке и играю в свое удовольствие. Ты говорила, у вас есть моцартовский Концерт для кларнета с оркестром ля мажор?
– А, да. Вик, найди, пожалуйста.
Вик пошел к шкафу с пластинками и стал искать. Эту пластинку на 78 оборотов они купили уже очень давно.
– Давайте попробуем вторую часть! – сказал мистер Камерон, поднося инструмент к губам.
Пальцы на хромированных клавишах напоминали растопыренные гроздья бананов.
Вик поискал вторую часть, нашел и поставил на проигрыватель. Мистер Камерон начал сразу, подхватив тему вместе с оркестром, попадая в ноты грубо, но точно. В паузе он с торжествующей улыбкой посмотрел на Мелинду.
– Нельзя вступать так быстро, но мне нравится эта музыка, – сказал он. – Как вам?
Следующим был Бенни Гудмен[36], и мистер Камерон заиграл вместе с ним. Мистер Камерон играл громче. Закрыв маленькие глазки, он раскачивался, как слоноподобный Пан. Он хорошо выводил рулады в вариациях. Без единой ошибки. А вот качество исполнения отсутствовало.
– По-моему, ты великолепен! – воскликнула Мелинда.
Мистер Камерон ухмыльнулся.
– За всю жизнь я взял всего три урока, – быстро проговорил он и снова заткнул рот инструментом.
Далее последовали адажио Третьего Бранденбургского концерта Баха, вторая часть моцартовского Двадцать третьего концерта для фортепиано с оркестром и вторая часть Пятой симфонии Бетховена. После Бранденбургского концерта Вик оставил Мелинду искать ему пластинки, потому что нужно было готовить стейк и делать салат. За ужином мистер Камерон разглагольствовал о прелестях езды на велосипеде, которая позволяет сочетать полезное с приятным. С Виком он держался приветливо и все время посматривал на него, как бы давая понять, что включает в беседу и его, но снисходительно, как человека, который просто живет в одном доме с Мелиндой – то ли дядюшка, то ли брат-холостяк. Мистер Камерон продолжал обольщать Мелинду.
Трикси смотрела на него с некоторым недоумением, впрочем вполне понятным Вику. Когда он играл на кларнете, она не сводила с него глаз, но не делала никаких замечаний и не пыталась вступить в разговор – да ей бы и не удалось, потому что мистер Камерон ни на миг не умолкал. Он постоянно исторгал децибелы: голос, хохот, звуки кларнета. Из него изливался шум.