Приблизительно через десять дней, в начале сентября, когда пришла выписка о состоянии банковского счета, Вик заметил, что снято на сто долларов с лишним больше, чем обычно, – конечно, Мелиндой. Некоторые из ее чеков, выписанных «на предъявителя», были аннулированы (в том числе и чек на сто двадцать пять долларов), но ни на одном чеке не значился адресат, так что было непонятно, на что потрачены деньги. Он пытался вспомнить, не покупала ли она наряды или что-нибудь для дома – но ничего такого в памяти не всплывало. При обычных обстоятельствах он бы и не заметил, что их месячный бюджет превышен на сто долларов, но сейчас с подозрением следил за действиями Мелинды и поэтому изучил банковскую выписку внимательнее, чем обычно. Чек на сто двадцать пять долларов был датирован двадцатым августа – после похорон де Лайла в Нью-Йорке (на которые Мелинда поехала) прошло больше недели, и вряд ли эта сумма пошла на цветы или что-нибудь, связанное с похоронами.
Возможно, она наняла частного детектива, и он начал искать в Литтл-Уэсли новое лицо, проявлявшее к нему повышенный интерес.
В сентябре светская жизнь замерла. Все были заняты ремонтом полов в погребах, чисткой водосточных труб, проверкой отопительных систем перед зимним сезоном и поисками работников, которые все это сделают, на что иногда уходила целая неделя. Макферсоны позвали Вика в Уэсли, чтобы он вынес суждение о мазутном отопительном котле, который они собрались купить. А у миссис Поднански в колодце обнаружилась дохлая белка. Колодец предназначался исключительно для декоративных целей, и чистота воды не имела значения, но сам факт, что там плавает белка, вывел старушку из душевного равновесия. Вик выудил зверька сачком для ловли бабочек, прикрепленным к ручке грабель. Миссис Поднански объяснила, что несколько дней пыталась выловить белку ведром на веревке, и рассыпалась в благодарностях. Взволнованное старушечье личико просветлело, и она словно бы готовилась произнести целую речь – наверное, думал Вик, о том, как она ему доверяет и как он ей симпатичен, несмотря на все пересуды в городе, – но она всего лишь лукаво предложила:
– У меня припасена бутылочка кое-чего недурственного. Кальвадос! Сын подарил. Хотите продегустировать?
Это неприятно напомнило Вику пирожные и торты, которыми его настойчиво потчевали жалостливые хозяйки. Он улыбнулся и сказал:
– Большое спасибо, уважаемая. Я нынче трезвенник.
Вик, уже давно не державший в руках сачка, вспомнил, с каким удовольствием гонялся за бабочками вдоль ручья у дома, и подумал, что надо бы возобновить это занятие.