И зал дружно грянул простенькое четверостишие, как это делаю обычно люди в первый раз, то есть, подпевая не всю строчку, а лишь её окончание. На скамейке запасных почему-то расчувствовался Сева Бобров, смахнув маленькую слезинку:
— Хорошие слова придумали, черти.
— Народное творчество, — хмыкнул Свистухин. — Мама мыла раму.
— Да, — поддакнул я. — А Свистухин один драил магазин.
И все кто был на скамейке запасных, покатились со смеху, даже Всеволод Михалыч из последних сил старался сохранить невозмутимое лицо.
Не знаю, что произошло дальше, но «Химик» как-то вдруг сник, а мы наоборот почти не давали воскресенцам продохнуть, давили и давили ещё минут пять. И как следствие на десятой минуте вновь отличилась тройка Федотова. На этот раз пустой угол расстрелял капитан Лёша Мишин, 2: 1.
— Вместе мы с тобой «Торпедо»! — Заголосили на трибунах работяги с автозавода, когда опять заиграл знакомый мотив.
Как и договаривались заранее, две смены получил наш новенький Боря Александров. В тройке Свистухина он отбегал без особых замечаний, если не считать постоянные крики нашего шебутного центрфорварда: «Малыш сместись сюда! Малыш встречай! Малыш пасуй!» И Александров дисциплинированно смешался, встречал, идя в отбор и пасовал.
— Толк будет, — выдохнул Коля Свистухин, сев на скамейку запасных.
— Нормально, — сказал и Сева Бобров, похлопав «Малыша» по плечу.
А вот за минуту до конца первого периода произошёл неприятный инцидент. Когда я со своими «пионерами» гостил в зоне у воскресенцев, здоровенный защитник «Химика» Юрий Ляпкин очень жестко встретил Вову Ковина. Я же, такой наглости не перенеся, разогнался и пока Ляпкин смотрел, кому отдать отвоёванную шайбу, на всех порах воткнулся в него. Отлетел я надо сказать на целый метр, но на ногах устоял. А вот Юрий Евгеньевич, грохнувшись на лёд, прокатился метра четыре, прежде чем сумел затормозить, уткнувшись телом в борт. Напрасно потом воскресенцы полезли со своими тыкалками, так как на каждый их «тык», я отвешивал серьёзнейшую оплеуху. Даже вмешательство рефери не потребовалось, чтобы на льду наступил порядок, ведь через несколько секунд бить было уже некого.
— Тафгаев, две минуты за грубую игру, — посмеиваясь, выписал мне судья Сорокин из Москвы.
— Сообщите друзьям, чтоб сгоношили передачку, — пробормотал я, катя в отдельный бокс для провинившихся игроков.
В перерыве после первого периода, который так и закончился со счётом 2: 1, выяснилось, что Вова Ковин получил сильный ушиб плеча. Врач команды Тамара Иоффе настояла, чтобы юный хоккеист пропустил остаток игры.