Клуб отверженных магов (Белянин) - страница 22
Сны чаще всего бывают дурацкими.
То есть, конечно, вещие также имеют место быть, но, как правило, они снятся лишь просветлённым людям или специалистам, практикующим культ Морфея. Лично знаю лишь двух таких женщин на весь город, профессия редкая, практически вымирающая. Люди всегда хотят заглянуть в будущее, но нанимать для этого провидицу снов слишком долгое, дорогостоящее и чаще всего негарантированное удовольствие.
Но тем не менее сама трактовка сновидений весьма прибыльный бизнес. Если не считать, что вы купили какой-нибудь дешёвый сонник и теперь сами в состоянии разгадывать тайные послания с призрачной стороны. Вот от подобного самомнения лучше отказаться, магия не терпит поверхностного взгляда и всегда заставляет платить по счетам.
…Утром я уже ничего толком и не помнил. Проснулся от ощущения лютой тоски и пустоты в груди. Это было непривычно и странно. Перед внутренним взором стоял грозный старик Гэндальф, вздымающий тонкий эльфийский меч в последней битве.
Сегодня надо непременно зайти в какой-нибудь храм и заказать поминальную службу, поставив свечи за упокой души Геннадия Сергеевича Козорезова. Хотя он был неверующим, а скорее всего, даже некрещёным, но разве это запрещает мне отдавать должное его памяти?
В кабинет бесшумно просочился Фамильяр, демоны в отдыхе не нуждаются, поэтому он в любое время дня и ночи бодр, весел и готов к любому кипишу, кроме голодовки!
– Хозяин, Нонна сонно дышит, и грудь её слегка колышет простынки тоненькую ткань. Короче, хочешь глянуть, встань!
Я, не открывая глаз, огрел его подушкой, но вставать-то по-любому пришлось: несмотря на ранний час, в дверь уже стучали. Причём с той уверенной настойчивостью, каковую позволяют себе лишь соседи или сотрудники органов.
– Фамильяр?
Чёрный кот, вальяжно пробежавшись по потолку, метнулся в прихожую. Минутой позже он вернулся с докладом:
– Там, доведённый до кондиции, стучится к нам майор полиции. Но кто ему поверит всё же с такой-то протокольной рожей?
Понятно, утро сегодня начинается чисто по-питерски – с неподчинения властям. Это не то чтобы такая уж народная традиция, но что-то революционное, некий протест и социальный вызов у нас в крови есть, с этим не поспоришь. Так что, чоткий Сотона, в прихожую я шагнул в трусах, одном носке, с недопитой бутылкой в левой руке и палкой сырокопчёной колбасы в правой, помятой мордой и блуждающим взглядом. Красавчик, да…
– Хто тама?
– Полиция.
– Не-э, ну а чё надо-то?
– Пожалуйста, откройте.
– Ой, да легко, – вздохнул я, распахивая дверь.
На меня уставился сорокалетний мужчина в мятом костюме, нервно разворачивающий корочку сотрудника УВД по Адмиралтейскому району Санкт-Петербурга. Лицо круглое, выбрит, залысины, глубокие складки у губ, взгляд человека, привыкшего указывать. Но явно не «настоящий полковник», едва ли даже на капитана тянет. Я уж молчу про то, что удостоверение липовое…