– МР-РМ-М-М-М.
– Хорошо, а это будет мой, – ответил ему низкий, глубокий голос знаменитой актрисы.
Ороро вернула заднюю крышку на место, отдала крикку инструменты и протянула мне планшет.
– Вот, держи, – произнесла она своим новым голосом. – Теперь всё работает. Говорила же, что не испорчу. Хотя, конечно, ты меня не понимал. Я Марф, а это Эцгер.
– Привет, – поздоровался я. – Меня зовут Лан.
Говорить спокойно не получилось. А как иначе – они внезапно вломились в наш дом и, можно сказать, обокрали. Хотя голос Марф звучал дружелюбно. По крайней мере, в переводе.
– Что у вас есть перекусить? – поинтересовался Эцгер. Он спрыгнул со стула и побежал на кухню.
– Только наша человеческая еда, – ответил я. – Не особо вкусная.
Он запрыгнул на тумбочку и принялся рыться в верхних ящичках.
– Не надо так делать, – попросил я, но Эцгер плевать на меня хотел. Затевать ссору с тем, кто может легко отхватить мне голову, не хотелось. Так что я снова повернулся к Марф.
– Как ты так быстро его починила? Инженеры с нашего корабля говорили, что на это уйдёт несколько недель.
– Ты знаешь математику?
– Более или менее.
Уголки её рта приподнялись, как будто в улыбке.
– Средний ороро в семь тысяч раз умнее обычного человека. Такой ответ тебя устроит?
– Вполне.
С кухни раздался грохот. Видимо, Эцгер слишком резко дёрнул на себя ящик и тот свалился на пол.
– Еда в третьем ящичке справа, – крикнул я. – Да-да, в этом!
Он достал контейнеры с «Харчем», и Марф обратилась ко мне:
– Извини, что Эцгер так себя ведёт. Для крикка он довольно воспитанный. Хотя это, конечно, мало что значит.
– Кто вас сюда отправил? – спросил я.
– Никто. Мы взломали защитную систему ограждения и наврали солдатам. Они ни о чём не подозревают. Но ты не переживай, протестующие до вас не доберутся. Только ороро хватит мозгов на то, чтобы такое провернуть. А из этих вряд ли кто захочет сюда прийти.
У меня накопилось так много вопросов, что я даже не знал, с чего начать.
– А зачем вы пришли? Просто за едой?
Эцгер обнюхал «Харч» и поморщился.
– Это было бы ужасно глупо с нашей стороны, – прорычал он. – Пахнет премерзко!
– Мы хотим обратить тебя в нашу веру, – сказала Марф.
– Да ладно?
Она сильнее расплылась в улыбке.
– Конечно! Ритуалы у нас, правда, очень болезненные. Эцгеру придётся отгрызть одну твою руку, но зато в этой боли ты обретёшь просветление!
Я вздрогнул от страха.
– Извините, у меня уже есть своя религия.
– Ничего страшного, – отмахнулась Марф. – Это, вообще-то, была шутка. Вы, люди, шутить умеете?
– Да! И вы?
– Марф часто шутит, но всегда несмешно, – доложил Эцгер.