— Тогда молись своим богам, Дворовый, чтобы они не проверяли каждое корыто, которое идет в открытое море, — рассмеялся викинг. Дальнейшее их плавание проходило в полном молчании.
До темноты они успели проскочить Хундейдвик. Если там и стояли люди Гальфдана, то, как и предполагал Ворон, на суше. Даже у короля Норвегии нет столько драккаров, чтобы запереть все фьорды их земли.
Ворон греб, не теряя из виду берег Норвегии, направляясь к Свее. В открытом море им было делать, по счастью, нечего. Но и близко подходить к земле Ворон не стремился — если в Хундейдвике и не было драккаров Черного, то за каждый фьорд поручиться нельзя. Начинал сгущаться туман и Рагнар заторопился.
Он уже начинал подумывать, как бы им провести наступающую ночь, как вдруг он внезапно услышал удары гонга. Он резко обернулся — надо же так напороться!
Взявшийся невесть, откуда, драккар шел рядом с ними. Похоже, что он вынырнул прямо из тумана, который надвигался уже сплошной стеной, На носу стоял крепкий, белокурый мужчина, с густой же светлой бородой, одетый в простую белую рубаху и синие штаны, заправленные в сапоги. Рубаха его была не подпоясана, даже ножа не было при себе у этого человека. Он смотрел на аск Ворона с неподдельным интересом, потом властно махнул рукой, недвусмысленно предлагая Рагнару подойти поближе.
Ворон окинул драккар взглядом, и его словно ударило изнутри: он видел этот драккар! Дважды, в своих снах! Он не мог ошибиться, это был тот же самый драккар. Судьба? Воля богов? Ответа не было.
Выбора не было тоже. Уйти в море от драккара на аске было невозможно, и Ворон подчинился. Когда аск подошел к драккару совсем близко, человек нагнулся к ним с борта и совершенно серьезно произнес:
— Эй, ты! На аске! Ты живой или мертвый?
Так Рагнар Ворон начал свой путь в Свею.
Глава двадцать третья,
в которой Рагнар Ворон путешествует на драккаре
В вопросе человека в белой рубахе звучал еще и искренний, живой интерес.
— Да, я живой, — ответил Ворон и спросил в свою очередь:
— Это вы, а не я, выскочили из тумана. Ты сам живой, или какой?
— Сейчас да. Живой, — ответил человек в простой рубахе, и над драккаром загремел хохот и выкрики: «И я живой!», «Я тоже живой!» «А я — самый живой!»
Ворон удивился таким словам, но благоразумно промолчал. Спорить с целым драккаром весельчаков желания не было. Но человеку в простой рубахе явно очень хотелось поговорить и он продолжил:
— Мы первый день в море. Расскажи нам, что нового в земле фьордов? А вообще, это не разговор — с борта на борт. Залезай к нам. Не думай о плохом, викинг. — И в аск Ворону упала веревка. Ворон закинул за спину копье, сумку, посадил на плечо Дворового и, не удостоив веревку даже косого взгляда, влез на борт драккара. Человек в простой рубахе одобрительно ухмыльнулся.