Уже почти добравшийся до вершины второй горы, Грольф услышал истошный крик Белого. Грольф протяжно застонал от ярости и лавиной кинулся вниз, на крик, надеясь успеть и застать там Рагнара. Он ураганом пронесся по склону, проламывая кустарник и перепрыгивая через валявшиеся повсюду камни. Но он опоздал. Когда он, тяжело дыша, выскочил на прогалину, там уже не было Рагнара Ворона. Раскинув руки, лицом вниз лежал Биер со здоровенной дырой в спине. Чуть поодаль, также лицом вниз, лежал Эрик Белый, с отрубленной ногой и рассеченный сзади шеей.
— Проклятые бабы! — завыл Грольф, — проклятые, ленивые, тупые бабы, вы упустили его, упустили, упустили! — Он неистово пинал трупы ногами, осыпая их оскорблениями. Его огромная фигура в черненых доспехах металась по прогалине, он впал в совершенное неистовство и рубил кусты, деревья и мертвецов топором. Наконец, его топор чуть не до обуха ушел в старую сосну, и Грольф остановился, хватая воздух ртом и беззвучно потрясая воздетыми вверх кулаками.
— Грач! — Крикнул он через некоторое время. — Где ты, поганая лягушка?!
Но Грач, стоявший в сотне шагов от него, промолчал, усмехаясь в бороду. Он совершенно не торопился к условленному месту сбора. А увиденное только укрепило его во мнении, что надо дождаться, пока Грольф пойдет на вершину второй горы и придти туда с темнотой, чтобы невозможно было продолжить поиски до рассвета. Не исключено, что теперь, когда их осталось только двое, Грольф прислушается к голосу разума, если не своего, то чужого.
Между тем сумерки все сгущались, и Грольф медведем полез вверх по склону. Грач подождал, пока тот скроется из виду, обыскал трупы, ссыпал их деньги себе в кошель и последовал за ним.
На небе появились первые звезды, скромной женщиной из окна, из туч выглянула полная Луна. По горизонту еще метались малиновые полосы, но небо быстро начало чернеть. В горах вообще темнеет быстро. И тогда человек, каким бы он ни был смелым и уверенным в себе, чувствует свое ничтожество и никчемность еще острее, чем при свете дня.
Горы, горы! Молчаливые гиганты, хранящие какие-то важные, страшные для человека тайны! Собравшись в круг, вы молчите, переглядываясь, и лишь изредка рассмеетесь камнепадом или лавиной по весне. Лишь водопады и ручьи, а еще птицы осмеливаются петь в вашем королевстве, медведи и тролли правят всем живым на кручах и склонах под вашей защитой. Вы не знаете ни жалости, ни горя, ни радости, вы тяжко давите собой Землю, из которой когда-то выплеснулись на свет гигантскими волнами огня! Замкнувшись в собственном величии, вы, украсившись искрящимися шапками снега и латными оплечьями изо льда, горделиво подпираете небосвод.