Эзра присел и посмотрел ближе. То, что он принял за грязь, было муравьями. Они облепили птицу и деловито сновали туда-сюда. Только глаза еще не покрывала коричневая масса. Исключительно потому, что воробей медленно моргал. Это всё, на что хватало его сил.
Эзра представил себя на его месте, и его передернуло. Он потянулся, чтобы подобрать птицу, но Валентайн его остановил, перехватив руку.
– Что ты хочешь сделать?
– Спасти его, конечно!
– Зачем? – повернулся к нему Валентайн.
– Я не могу смотреть на это, – ответил Эзра. – Это жутко.
– Я спросил не почему, а зачем.
– Ну, чтобы он не страдал.
– Он или ты?
– И он, и я! – разозлился Эзра и стряхнул руку Валентайна. – Что на тебя нашло?
– Ничего. Я бы сделал то же самое.
– Так к чему эти вопросы? – бережно снимая муравьев с птицы, пробурчал Эзра.
– Я просто удивился, – сказал Валентайн. – Ты ведь ученик Кауфмана, а он сторонник невмешательства.
– Он сторонник разумного поведения, в первую очередь. Ты, кстати, тоже его ученик, но явно не унаследовал такой же образ мысли.
– Но я, в отличие от тебя, познакомился с Кауфманом в сознательном возрасте.
– И что?
– Он не повлиял на меня так сильно, как на тебя. Грубо говоря, дети похожи на отцов больше, чем друзья друг на друга.
– Я не его сын, – стряхнув последнего муравья, холодно заметил Эзра.
– Не так важно, кто спал с твоей мамой, хотя это тоже имеет значение. Куда важнее, с кем ты вырос. Кстати, как вы познакомились? – Валентайн достал из-за пазухи какой-то мешочек и стал в нем копаться одной рукой.
– Я не помню. Точнее, не помню первую встречу. Мне потом рассказывала об этом мисс Хильдшер. В приюте были паршивые времена. Половина детей болела ветрянкой, а денег на лечение не было. Как выяснилось позже, финансовые проблемы возникли из-за того, что мисс Хильдшер неправильно вела какие-то бумаги. В общем, неважно. Помощь нужна была срочно. Тогда и появился Кауфман. Это был единственный раз, когда он вообще посетил приют. Насколько я знаю, Марк прошелся по приюту, посмотрел на положение дел и сказал, что завтра он переведет деньги. Но у него нет нужной суммы. Это означало, что не все получат помощь незамедлительно. Конечно, через какое-то время все устаканилось бы, мисс Хильдшер переделала бы документы и все оформила, но прямо сейчас нужно было выбирать. Она не могла. Марк разозлился и сказал, что сделает все сам. Он пошел вдоль коек и указывал пальцем на тех, кто получит лекарства в первую очередь. Не удивлюсь, если он просто выбирал через одного, случайно тыкая пальцем. В какой-то момент он указал на меня, а я вдруг пришел в себя и что-то ему сказал. Не знаю, что именно, мисс Хильдшер не рассказывала. Но после нашего с ним короткого разговора Марк попросил ее прислать меня в лавку, как только болезнь отступит. Вот и все, что я знаю.