– Согласен, ты имеешь право на вопросы, но у меня нет ответов.
– Хочешь сказать, что ты понятия не имеешь, кто за этим стоит? – удивился Ивица. – Что нету какого-нибудь плана, направленного на устранение какого-нибудь злобного врага?
– Я похож на человека, который занят выполнением какого-нибудь плана? – хмыкнул Эзра.
– Нет. Ты и на человека-то не слишком похож. То есть нас грабят, присылают бомбы, а мы ничего не делаем?
– Ты всегда можешь уволиться. – Эзра посмотрел на Ивицу, тот отвел глаза и сменил тему.
– Сид и близнецы ничего не нашли? Никаких зацепок?
– Ни единой.
– То есть существует группа людей, которая проводит акции против, пожалуй, самого влиятельного человека в мире и при этом остается в тени?
– Я, по-твоему, кто? Папа римский? С чего бы мне быть самым влиятельным? – фыркнул Эзра.
– Не надо клянчить комплименты. – Ивица наконец решил сесть. – Даже если не считать целый склад чудес, на котором ты сидишь, ты прожил чертовски долгую жизнь.
– Прожил? – задрал бровь Эзра. – Ты меня хоронить собрался?
– Ну, это не у меня дома бомба лежит, – развел руками Ивица. – Просто оговорился. Так вот, ты долго живешь, твое главное оружие – опыт. Я об этом.
– Это и есть моя уязвимость. – Эзра выпустил дым колечком. – Когда ты живешь так долго, то любое событие не ново. Любой мотив прослеживается, любые ходы предсказываются. Меня хотели убить тысячи раз тысячами способов.
Эзра вдруг замолчал и уставился в потолок. Ивица поерзал на стуле, от чего тот жалобно заскрипел, и тоже посмотрел вверх. Ничего там не обнаружив, нарушил зловещую тишину.
– Наверное, тяжело… Так жить. Помнить все это.
– Да, поэтому я забываю. – Эзра продолжал смотреть в потолок. Ивице показалось, что его глаза блестят. – Этому можно научиться. Не помнить даты, имена, лица. Поступки. Но иногда приходится вспоминать все.
И тут Ивица понял, что в трубке вовсе не табак. Либо не просто табак. Что-то из арсенала лавки, какое-то зелье, восстанавливающее воспоминания. И ему вовсе не показалось, что глаза хозяина блестят.
– Тяжело? – зачем-то спросил он, завороженно глядя на застывшее лицо Эзры.
– Если бы я не знал, что это бессмысленно, то перегрыз бы себе вены прямо сейчас.
Ивице показалось, что это не шутка. Он попробовал представить, на что это может быть похоже. Вспомнить то, что забыл намеренно. Пережить снова.
– Марк, – прошептал Эзра. Ивица дернулся и невольно стал грызть ноготь на большом пальце. – Клара.
Хозяин снова замолк, но его пальцы, вцепившиеся в подлокотник, побелели от напряжения.
Звякнул колокольчик над дверью, щелкнула табличка. Ивица подскочил со стула и посмотрел на надпись. Нью-Йорк. В лавку вошел Сид. Он собирался что-то сказать, но увидел знак, поданный товарищем, и молча кивнул. Следом за Сидом в лавку вошли близнецы Абэ. Оба молча поклонились и прошли к окну.