– Ровно как Таня приехала, или мне показалось?
Слова эти прозвучали не по-матерински, будто их сказал посторонний человек. Они больно ударили меня в сердце. К тому времени я хорошо научилась сдерживать слезы. Меня словно сбили с ног, но я вмиг очухалась и мысленно начала ругать себя: «Вот телка! Лежишь в тепле и ждешь, когда мать еле придет с работы, чтоб тебя накормить». Меня как ветром сдуло с печи. Я схватила котелок и мигом спустилась под пол за картошкой, потом бросилась к топору и выбежала во двор наколоть дров.
Смеркалось. Не зажигая огня, я села рядом с мамой, обняла ее худенькие плечики и устрашилась тем, что все косточки в ее теле можно прощупать. Она словно прочитала мои мысли, пожаловалась, что вся испростыла, выветрела и стала как доходяга. Не зря, видно, говорят, что «считают не по годам, а по ребрам». Если раньше она возмущалась жизнью, то теперь у нее на это не было сил. Никогда не забуду те каникулы, они словно разрезали мою жизнь. Если бы мне тогда сказали, что мама будет жить 90 лет, я бы ни за что не поверила.
Тут надо вспомнить, что в 73 года она перенесла инсульт и сразу обессилела. Мама ушла из жизни 10 октября 2003 года в большой листопад. Ее жизнь завершила свой круг. Я была рядом. Сейчас, пытаясь проникнуть в тайну ее долголетия, уверена, что сокрыто оно в труде, добром сердце, праведной жизни и крепком, закаленном духе. У нее была удивительно развита способность любить людей, бескорыстно помогать им – эти качества произрастали в чистоте внутреннего резерва, данного самим Богом. Помню, обманутая не раз, она говорила: «А затем помогаю, что все так же бедствуют, а мне за добродетель Бог здоровья пошлет». Она ничего не скопила, не держала в руках сберкнижку, а уходя в мир иной, оставила мне наш старый сундук. Мне часто наговаривала: «Если будешь такой же бедной, как я, не горюй. Деньги не заменят ни чести, ни совести». Она жила по принципу: есть – хорошо, нет – лучше того. Мама проработала в колхозе «за палочки» до 45 лет, но не считала, что ее жизнь прошла мимо. У нее, по-видимому, была своя система ценностей.
Ее нетронутый образованием и чтением язык казался мне реликтовым. Я слушала его с ощущением, что пью в тот момент чистую родниковую воду. Все, что она делала, она делала сердечно, тихо и не спеша. В своем долготерпении, наверное, ей казалось, что время сработает на нее. И мне она внушала, что торопливый ум действует неразумно, а крепкий – не торопится.
– Будь рассудительной да спокойной, а от нетерпения только одни грехи.
Сейчас я думаю: все, что есть во мне хорошего, – это от мамы.