– Что ты говоришь? – побуждает он свое чадо произнести заветные слова. – Шаббат? – (Мальчик, вдруг притихнув, утыкается лицом в плечо отца.) – В следующий раз, – с улыбкой произносит довольный родитель.
Вокруг все повторяют тот же возглас, он лентой оплетает всех молящихся вместе, стягивает их, как шнурок, продернутый в кулиску мешка. Люди начинают выходить из зала в холл, где приготовлен Онег Шаббат – чай с печеньем, где их ждут разговоры. Я стою на месте, потому что Лео не двигается.
Он окидывает взглядом зал с таким выражением на лице, которое я сперва не могу разгадать. Может, задумчивость. Или гордость? Наконец он смотрит на меня:
– Вот. Вот ради чего я работаю.
За Онег Шаббатом Лео приносит мне чай со льдом в пластиковом стаканчике и ругелах, от которого я вежливо отказываюсь, так как он явно куплен в магазине, а я точно могу испечь лучше. Лео называет меня булочковым снобом, и мы продолжаем смеяться над его шуткой, когда к нам приближается пожилая пара. Я тут же инстинктивно начинаю отворачиваться, чтобы скрыть изувеченную часть лица, но в голове внезапно вспыхивает вспоминание о бабушке, как она объяснила мне отсутствие груди тогда, много лет назад, и как сегодня рассказывала о Холокосте. «Но взгляни, сколько еще меня осталось!»
Я приподнимаю подбородок и смотрю прямо на стариков, пусть скажут что-нибудь о моем шраме.
Но они ничего не говорят. Спрашивают нас, давно ли мы в этом городе?
– Просто проезжали мимо, – отвечает им Лео.
– Здесь приятные люди, – говорит женщина. – Так много молодых семей.
Очевидно, они решили, что мы – пара.
– О, мы не… то есть он не…
– Она пытается сказать, что мы не женаты, – объясняет за меня Лео.
– Это ненадолго, – говорит мужчина. – Завершение начатых ею фраз – это первый шаг.
Еще два раза к нам подходят с вопросом: «Вы недавно сюда переехали?» В первый раз Лео отвечает, что мы, вообще-то, собирались пойти в кино, но ничего путного не показывают, а потому вместо этого решили заглянуть в синагогу. Во второй говорит, что он федеральный агент и я помогаю ему работать над делом. Мужчина, задавший вопрос, рассмеялся:
– Отличная шутка!
– Удивительно, как трудно заставить людей поверить в правду, – говорит мне Лео, когда мы уже идем через парковку.
Но я не удивлена. Сама так же яростно отбивалась от Джозефа, когда тот пытался открыть мне, кем был.
– Наверное, это потому, что бо́льшую часть времени мы не хотим признаваться в этом самим себе.
– Это верно, – задумчиво произносит Лео. – В чем только не убедишь себя, покупаясь на сладкую ложь.
Можно поверить, что абсолютно бесперспективная работа – это хороший карьерный путь. Можно объяснять, что не подпускаешь к себе людей, потому что ты уродка, хотя на самом деле тебя коробит от мысли о близости с кем-нибудь, потому что ты боишься, как бы этот человек не оставил у тебя в душе еще более глубоких шрамов. Можно убеждать себя, что безопаснее любить того, кто никогда по-настоящему не полюбит тебя, ведь нельзя же потерять того, кто тебе никогда не принадлежал.