— Ты вошел через переднюю дверь!
— Чтоб меня! Экий ты востроглазый, Мёрдстоун. Ничего от тебя не укроется.
— Нет, я про то, что ты обычно…
— Хлопаюсь тебе в нужник или в трубу, так что у меня вся задница обожженная и облупленная, точно жареный каштан.
— Угу.
— Ну ладно. Мы, видишь ли, тайком вывезли из Дымчатой Долины пару чарословов. Ни единого проклятущего слова не понимал из той галиматьи, что они несли, но они отменили часть печатей на Пространственном Проекторе, на большинстве оставшихся каким-то об разом обошли равнозначность, потом протерли наскоро мокрой тряпочкой — и язви меня, если оно теперь не стало как новенькое. Холера, но какие цены они заламывают! Старого Хомякана чуть удар не хватил, как я прочел ему, во сколько это обошлось. Но, заруби себе на носу, оно своих денег стоит. Только благодаря им я тебя и заловил в этом Фанки-Буме. И на этот раз проскочил в ваши края легко и просто — как морская выдра через шлюз. Без сучка, без задоринки. Очутился у тебя под дверью — и все моллеклы на месте, до единой.
— Понятно, — сказал Филип, слегка удивляюсь такому нехарактерно детальному объяснению. — Тогда хорошо.
Покет и впрямь выглядел не в пример лучше, чем в предыдущие свои визиты. Неопытному взору Филипа казалось, он слегка прибавил в весе. Неизменная туника с капюшоном на сей раз была незапятнанна, не опалена — и, кажется, даже с иголочки новенькая. Икры его, голые и тощие в предыдущие посещения, сейчас были аккуратно упакованы в белые вязаные чулки. Грем сидел в непринужденной позе, поставив правый локоть на ручку дивана и опираясь подбородком на расслабленный кулак. Выглядит он, подумалось Филипу, словно позирует для фотографа. И никуда не торопится.
Филип вернулся к креслу и отглотнул крошечный глоточек виски.
— Так что, Покет, э-э, новый ромлян?
— Угу-у.
— С чего вдруг?
— С чего вдруг? Да с того, что тебе этого до смерти хотелось. Ты ж напирал, как застоявшийся в стойле жених, скажешь, нет?
— Ну, пожалуй, да.
— Да и вообще, — сказал грем, небрежно взмахнув рукой, — мы все оставили в подвешенном состоянии. В конце прошлого. Прикинув все в целом, я решил, так не пойдет. Табуретка о двух ножках какая-то получилась. Меня это начало раздражать. Невзаправдашний Гроссбух или еще какой, нельзя ж где попало останавливаться, сказал я себе. — Он помолчал и назидательно поднял палец. — Каждой истории нужна законченная форма, Мёрдстоун. Вот мой тебе совет. Высшего качества.
— Благослови тебя господь, Покет. Ты законченным ромлянистом заделался. Я подозревал, что так может выйти.