— В самом деле? Вот уж не думал, что ты из тех, кто видит дальше кончика собственного носа.
Филип сделал еще глоток «Джеймсона», уже не такой крошечный, и заметил, что рука у него дрожит.
Он осторожно спросил:
— Так ты… э-э-э… придал истории законченную форму? Она… заканчивается? Удовлетворительно?
— Ой, да. К тому времени как доберешься до конца письмен, добавки просить уже не станешь.
Грем перевел взгляд на камин. Несколько приятных мгновений Филип тешил себя надеждой, что они вдвоем проведут вечер в дружеской беседе, как писатель с писателем. Или просто в молчании. Но потом Покет поднялся и бодро потер руки.
— Ну что, за дело, дружок. Ленивая жопа не насобирает репы, как говаривала моя старушка. У тебя та твоя штуковина включена? Если не можешь обойтись без грога, прихвати с собой. Без разницы.
Филип уселся за клавиатуру и покрепче подвязал к груди Амулет. Нажал на пробел — и на экране появилась пустая страница.
— Ну что, Мёрдстоун, погнали?
— Да. Нет.
— Нет?
— Покет, я не уверен, хочу ли это делать.
Дрожь из руки добралась до сердца и мозга.
— Что-что ты сказал?
— Не знаю, хочу ли я это делать.
— Мёрдстоун, если это очередные твои выкрутасы, чтобы не отдавать Амулет…
— Нет-нет. Совсем не в том дело. Честно. Мне страшно. У меня в голове сплошные черные пятна.
— В свинячью задницу, — тихо сказал Писец. — Мы знаем. С самого начала знали. Ума не приложу, как ты вообще обходишься такой маленькой свечкой. Честно говоря, это одна из причин, по которой мы тебя и зацепили. — Покет положил на плечо Филипу руку, похожую на птичью лапу. — Но мы почти добрались до конца, Мёрдстоун. Так что давай уж теперь не балуй. Третья и последняя часть тройки. И сможешь отложить плуг и пустить лошадок пастись. Честно же?
Рука сжалась.
— Честно?
Филип кивнул, судорожно вздохнул.
— Ну ладно.
— Отлично. Тогда я тебя оставлю.
— Покет?
— Ну что еще?
— А вдруг Амулет, ну знаешь, не захочет, не позволит тебе его взять? В прошлый раз он…
— Не морочь себе голову. Отлично он снимется.
— Точно-точно? Откуда ты знаешь?
— Мёрдстоун, просто возьми и напиши уже клятый ромлян, ладно? А там получишь ответы на все вопросы.
Дверь затворилась. Филип услышал на лестнице звук шагов Покета. Он торопливо отхлебнул из стакана и собрался с духом.
Началось все как прежде: шелест сухой листвы, тихое приближение незримого путника, перерастающее в скрип пера. Амулет затрепетал и пробудился. Руки Филипа зависли наготове над клавишами. В темном чертоге внутри его головы зародились и вспыхнули образы. По экрану поползли письмена.
Весь вечер и всю ночь он наблюдал и переводил третью и последнюю часть Трилогии Мёрдстоуна.