Шнурки. Почему она? Чтобы не видеть — чего? Боже, он бы все отдал, лишь бы вспомнить…
На поверхности Амулета был выгравирован или вырезан какой-то узор. В те несколько кратких моментов, что Филип успел урвать, чтобы наспех взглянуть на медальон раньше, ему показалось, что это лист остролиста. Или, может, стилизованная фигурка с остроугольными торчащими крыльями. Или летучая мышь. Теперь же, подставив медальон наклонно к свету, он обнаружил нечто совершенно иное: очертания двух рук с выставленными указательными пальцами и мизинцами — причем кончики пальцев одной руки касались кончиков пальцев второй. Филипа словно бы пронзило слабым разрядом тока — он вспомнил, с каким жестом Морл появился из горящего Чародейского Университета над вокзалом Сэнт-Дэвидса.
Кроме того, при ближайшем рассмотрении в симметричном пространстве меж согнутых пальцев на обеих руках обнаружилось что-то еще — нечто вроде сплюснутой восьмерки. Внутри одной из петель стояла точка. Филип повернул ее к свету, чтобы рассмотреть получше, но она исчезла. Озадаченно моргая, он повернул медальон еще немного. Ничего. Попробовал снова и снова. Ничего и снова ничего.
Сдавшись, Филип выпрямился. Отвернулся от стола — и ему вдруг почудилось, что он не у себя дома, а в пещере.
Нашарив выключатель, он включил большой свет.
Потом повозился с настройками недавно установленного центрального отопления и услышал, как в глубинах дома запыхтел бойлер.
Отыскав пульт от нового телевизора с плоским экраном, он наугад нажал кнопку. Жуткого вида девицы, вместо одежды перетянутые ремнями, отплясывали под ужасную попсу. Филип выключил звук и добрую минуту дивился, как эротичны молча извивающиеся девушки, до которых нельзя дотянуться.
Потом он тронул автоответчик. ВЫ. ПОЛУЧИЛИ. ДЕСЯТЬ. НОВЫХ. СООБЩЕНИЙ. СООБЩЕНИЕ ПЕРВОЕ.
Остановив запись, он отправился на кухню и взял первую попавшуюся банку консервированного супа. Открыл, вывалил содержимое в кастрюльку и лизнул крышку, проверяя, сумеет ли на вкус определить, что это такое. Сделать тост к супу не вышло, потому что хлеб покрылся крохотными голубыми цветочками плесени, а Филип не помнил, нормально это или, наоборот, смертельно.
Немного не доев, он прервался на то, чтобы поставить набираться ванну, потому что не мог вынести мысли о пустом промежутке между двумя разными видами деятельности.
Покончив с супом, он налил себе большой стакан виски, пошел в ванную, плеснул в горячую воду клюквенного молочка для тела, разделся и опустился в розовую амниотическую жидкость.
Не прошло и минуты, как он выскочил из воды и ринулся вниз за Амулетом — в приступе паники, что оставил его валяться без присмотра. Когда он брал его со стола, зазвонил телефон. Филип застыл в нерешительности, из правой руки у него свисал Амулет, с пениса капала обогащенная витаминами пена. Автоответчик щелкнул, и Филип услышал сперва свой голос, а потом голос Минервы.