Когда Ивлин принесла поднос, Минерва полулежала, откинувшись на спинку дивана и невидящим взглядом рассматривая носки своих туфелек от «Джимми Чу». Ивлин подала кофе, раскурила две сигареты и передала одну Минерве вместе с пепельницей, которую они стащили в «Граучо-клабе».
После первой чашки кофе и половины сигареты Минерва сказала:
— У него нервный срыв. По крайней мере, надеюсь, дело в этом. Предпочитаю думать, что свихнулся он не насовсем. «Горгона» уже звонила?
— Сначала в восемь тридцать две и потом без пяти девять. Плюс два имейла.
— И что ты им сказала?
— Что вы еще обсуждаете черновик и вернетесь только во второй половине дня. Нормально?
— Это распроклятое место, — безжизненным голосом произнесла Минерва. — Я ему сказала: Филип, миленький, мы столько сил потратили, чтобы раздобыть тебе ту роскошную квартирку, с налоговыми льготами, в таком милом уголке Паддингтона, в двух минутах от вокзала — окей? — два с небольшим часа — и ты в Девоне. Огромные, огромные окна, чудесное освещение, уйма мест, куда можно пойти после трудового дня. Зачем, сказала я ему, зачем тебе обязательно работать в этой жуткой хоббитской берлоге? Неудивительно, что ты впал в депрессию.
— А он вам ответил, — сказала Ивлин, — что ему надо быть там, потому что только там он и испытывает вдохновение.
Вместо ответа Минерва докурила «Мальборо».
— Отгадай, во что он был одет, когда я приехала.
— В шкуры диких зверей и стеганый кожаный гульфик.
— Не начинай. Погоди, я еще кое-что вспомнила. Я запарковалась в миле или около того от его дома, потому что, ну, просто ближе там парковаться вообще негде, окей? И вот иду я там по дороге, или проезду, или как там оно, чтоб его, называется, и тут вижу, что на дороге стоят два каких-то пугала и пялятся на Филипов коттедж.
— Гремы?
— Ну практически. Коротышки, скрюченные в три погибели, а сами в таких прозрачных накидках, знаешь, типа плащей с капюшоном. Ни дать ни взять, два мешка с туманом. При ближайшем рассмотрении, кажется, обе — женского пола, только с усиками. Ну словом, я сказала — привет, что-то такое. И ни одна зараза не ответила. Просто уставились на меня, и все. И знаешь, что? Обе сосали большие пальцы.
— Да ну!
— Клянусь.
— Силы небесные, — сказала Ивлин и налила им обеим еще кофе. — Так во что он все-таки был одет?
— Ну, так-то нормально. Но — но! — вокруг груди у него был повязан пояс от халата.
— Зачем?
— Ага. Ну так. — Минерва повернулась и посмотрела на Ивлин. — Я не в настроении задушевно беседовать, окей? Скажу только, что все чертовы выходные я не смогла убедить его это снять.