— Ни ради чего?
— Ни ради чего.
Телефон Ивлин зазвонил. Они с Минервой молча выждали, пока Вал Снид закончит свое язвительное сообщение.
— Так почему? В смысле, почему б не снять?
Минерва глубоко вдохнула.
— Он привязал себе к груди ту идиотскую штуковину с Натвелловского награждения, вот почему. Ну знаешь, которую ему вручила Арора Линтон. Я сперва думала, это все из-за нее, ну понимаешь? Типа фетишизма, с него станется. Но дело оказалось не в этом.
— А в чем тогда?
— Понятия не имею. Нет, правда, не знаю. Один раз он сказал что-то про координаты. Какую-то бессмыслицу. В другой, что, мол, это его талисман. Что-то про свои четыре сферы, понимай как хочешь. Имей в виду, он был сам не свой. Хлестал вискарь, как будто последний день живет. И в отношении туалета вел себя ужасно странно. Прямо не выносил, чтобы я туда заходила. А стоило мне все же зайти, ошивался под дверью. Кошмар какой-то. Ну то есть, сама знаешь, как сложно что-то сделать, когда ты с парнем, даже в лучшем случае. Но сидеть там, зная, что он по другую сторону двери, да еще и твердит: «С тобой все в порядке? Долго ты там?» Боже праведный! Меня до сих пор крючит. Если мне в голову еще хоть раз придет туда ехать, прикуй меня наручниками к письменному столу и запри дверь. Я серьезно. Запиши себе и поставь дату, окей?
— Как в прошлый раз? Непременно.
Они некоторое время помолчали.
— Итак, — сказала Ивлин. — Рискну ли спрашивать?
— Говорит, написал около сотни страниц.
— И правда написал?
— Бог весть. Он не хотел, чтобы я читала. До самого вечера воскресенья и сессии с ним в этом занюханном пабе.
— Ох.
— И вправду ох. Боже, на что приходится идти ради литературы. Я вынудила его распечатать первые десять страниц — и это было все равно, что зубы тянуть. Даже хуже.
— И?
— Блестяще, Иви. Великолепно. В жизни ничего подобного не читала. Гораздо лучше «Темной энтропии».
— Можно почитать?
— Неа. Едва я закончила, он вырвал у меня страницы. Как будто это адресная книга Ми-шесть.
— А теперь у него затык?
— Да, черт возьми. Затык. Дай нам еще по сигаретке. Пожалуйста.
Двадцать три дня до дедлайна — и у Филипа отросла борода, хотя он едва ли заметил это. Он смутно осознавал, что когда опускает руку ото лба к груди, чтобы покрепче прижать Амулет, то задевает по дороге что-то волосатое, но вообще-то давным-давно уже не смотрелся в зеркало.
В маленькой комнатке было жарко, и ему вдруг подумалось, что неплохо бы проветрить. Он не без труда открыл окно — и удивился, обнаружив, что ничего не изменилось. На улице тоже стояла жара. От физического усилия, потребовавшегося на то, чтобы встать и открыть окно, у него закружилась голова. Все потому, что еда у него закончилась уже довольно давно. От аварийного запаса, купленного Минервой в деревне в тот ее мучительный и неловкий приезд, не осталось и следа. В холодильнике одиноко лежала тонкая пластиковая упаковка чего-то, что, видимо, когда-то было копченым лососем. Вчера вечером Филип рассмотрел ее повнимательнее и обнаружил, что срок годности закончился в 2001 году.