Глашатаем, объявившим о его приближении, стала людская молва. Афонсо Энрикеса весть ничуть не расстроила. После отпущения грехов, полученного от Матери-Церкви столь своеобразным способом, совесть его была чиста, и он с головой ушел в подготовку военной кампании против мавров, итогом которой должно было стать значительное расширение подвластных ему территорий. Поэтому гром, когда он, наконец, грянул, стал для Афонсо громом среди ясного неба.
Был летний вечер, и уже начало смеркаться, когда легат въехал в Коимбру, сидя на носилках, которые несли два мула, шедшие по бокам. Легата сопровождали два его племянника, Джаннино и Пьерлуиджи да Коррадо (оба — римские патриции) и небольшая свита слуг. Выполняя священную миссию, кардинал не нуждался в вооруженной охране и мог путешествовать по странам, населенным богобоязненными гражданами, без всякой стражи.
Его отнесли в старый мавританский дворец, служивший инфанту резиденцией, где он и застал хозяина сидящим в огромном колонном зале в окружении многочисленных приспешников. На фоне военных трофеев, зловещего оружия и кольчуг сарацинского и европейского образца, которыми были увешаны все стены, шла веселая пирушка. В ней участвовали пестро разодетые знатные сеньоры и их расфуфыренные подруги. Великий кардинал, облаченный с головы до пят в багровое одеяние, появился в зале в самый разгар веселья, причем о его прибытии даже не было объявлено.
Смех разом смолк. Притихшие гуляки замерли и уставились вытаращенными глазами на внушительную фигуру незваного гостя. Легат и два юных римлянина медленно двинулись через зал. Тишину нарушало лишь мягкое постукивание его шлепанцев да едва слышное шуршание шелковой мантии. Наконец кардинал приблизился к невысокому помосту, на котором в массивном резном кресле восседал португальский инфант. Афонсо Энрикес смотрел на легата с подозрением: чутье подсказало ему, что кардинал — союзник его матери и, следовательно, его враг, явившийся сюда с новой порцией угроз. Поэтому Афонсо не поднялся навстречу легату, желая подчеркнуть этим, что хозяин здесь он и никто другой.
— Милости прошу, сеньор кардинал, — приветствовал он легата. — Добро пожаловать в мою страну.
Возмущенный таким приемом, кардинал сдержанно поклонился в ответ. Во время его долгого путешествия по испанским землям принцы и знатные сеньоры валом валили к нему, чтобы облобызать кардинальскую длань и, преклонив колени, получить благословение его преосвященства. А этот безусый юнец с шелковистым пушком на упругих детских щечках даже не поднялся на ноги и приветствовал его, кардинала, не более почтительно, чем посланника какого-нибудь мелкого мирского князька!