* * *
В 1941 году, когда ему исполнилось 13 лет, Арик Шейнерман закончил шесть классов начальной школы им. Ароновича, и родители записали его в престижную и безумно дорогую частную тель-авивскую школу «Геула», где к тому времени уже два года училась его старшая сестра Дита.
Записав детей в среднюю школу, да еще в такую, как «Геула», Шейнерманы в очередной раз бросили вызов своим соседям по поселку, убежденным, что лучшей школой для «нового», живущего на своей земле еврея, является сама жизнь. Шесть классов образования считалось вполне достаточным для мальчика, дальше он активно включался в работу на земле, либо, в крайнем случае, направлялся в ремесленное училище для получения какой-либо профессии. Продолжали учебу обычно лишь «вундеркинды» — дети, подававшие большие надежды, а Арик Шейнерман таковым явно не числился. Ну, а уж в частные школы своих отпрысков отдавали только «буржуи».
Впрочем, Вера и Самуил Шейнерман к тому времени и не скрывали, что живут гораздо зажиточнее всех своих соседей. В качестве агронома Самуил Шейнерман зарабатывал немалые деньги, да и семейное хозяйство приносило ему хороший доход — его средний заработок в год составлял около 200 палестинских лир, то есть, как минимум, в четыре раза превышал заработки остальных жителей Кфар-Малаля. О том, что Шейнерманы не жалуются на доходы, свидетельствовало и то, что они, наконец, расширили и обустроили дом, в котором были такие предметы роскоши как книги, патефон и даже радиоприемник. Стоило ли удивляться тому, что их дети учатся в частной школе?!
Но в школе «Геула», где учились, в основном, дети бизнесменов и высокопоставленных чиновников и которую в разные годы закончили Рафаэль Реканати, Тед Арисон, Ицхак Модаи, Шимон Перес и многие другие будущие израильские политики и бизнесмены, Арик и Дита Шейнерман снова оказались «белыми воронами». Несмотря на все усилия родителей, они были одеты куда скромнее, чем их одноклассники, да и сам мир, из которого они пришли в эту школу, предназначенную для тель-авивской золотой молодежи, их образ жизни был чужд и непонятен их соученикам.
В те дни Арик вставал каждый день в четыре часа утра. До шести часов он работал в родительском саду, окучивая деревья, собирая плоды и складывая их в ящики на продажу, а затем спешил на автобус, довозивший его до центральной автостанции Тель-Авива. Отсюда Арик шел в школу пешком, а на сэкономленные на автобусе деньги мог побаловать себя питой с фалафелем>6 и газированной водой с сиропом.
Учился он в «Геуле» так же, как и в начальной школе — весьма посредственно, и вдобавок ко всему, с каким-то тупым слоновьим равнодушием и застывшей на лице улыбкой сносил насмешки сверстников по поводу своей нелепой, расплывшейся фигуры. Да, он был для всех Ариком-«жиртрестом», Ариком-«медведем», просто «Жирным», но когда кто-либо из одноклассников пытался оскорблениями вывести его из себя, Арик немедленно вспоминал наставления матери: «Не обращай внимания! Делай вид, что ты их просто не замечаешь, что для тебя их вообще не существует в природе! Будь выше этих тупиц!»