Когда в начале 1954 года Давид Бен-Гурион вернулся в политику и занял пост министра обороны, он стал приглашать майора Шарона на все ответственные заседания. Обычно на этих заседаниях он усаживал Арика рядом с собой и шепотом спрашивал у него имя того или иного офицера, если оно вдруг вылетало у него из головы, интересовался его мнением об этом офицере, а затем по мере совещания советовался с ним по тому или иному вопросу. Арику нравилась эта роль фаворита министра, он буквально купался в лучах славы, наслаждаясь своим привилегированным положением. Но, как известно, в любом учреждении работники больше всего не любят не самого начальника, а именно его любимчика, и армия в этом смысле отнюдь не является исключением. Та роль, которую Бен-Гурион отводил Ариэлю Шарону на совещаниях в министерстве обороны, неимоверно раздражала всех высокопоставленных офицеров генштаба, считавших Шарона выскочкой и подхалимом.
«По какому праву майор, даже не закончивший курсы комбатов, занимает место рядом с полковниками и генералами? — то и дело говорили в кулуарах генштаба. — Да и кто он такой, этот Шарон? Никто не спорит — у него есть определенные заслуги, но то, что Старик сделал его своей „правой рукой“, это уже чересчур!»
Узнав об этих разговорах, Давид Бен-Гурион отдал указание… присвоить Ариэлю Шарону звание подполковника — с тем, чтобы тот уютнее чувствовал себя среди полковников и генералов.
Но страсти это, разумеется, не остудило, и многие со злорадством обсуждали потом первую операцию Шарона, проведенную им в новом звании — бой за расположенную рядом с Латруном арабскую деревню Ликию. Она оказалась провальной — подразделение десантников попало в районе деревни в окружение, впало в панику, перестало выполнять приказы командиров, и Шарону с огромным трудом удалось разорвать кольцо окружения, после чего попавшие в него солдаты не отступили на свои позиции, а попросту бежали, охваченные животным страхом…
Шарон потом долго анализировал с командирами рот и взводов происшедшее, бесконечно повторяя, что раз уж им пришлось учиться на своих ошибках, то следует хотя бы учиться хорошо.
* * *
В начале 1955 года все попытки премьер-министра Израиля Моше Шарета наладить с помощью американцев отношения с Египтом лопнули, как мыльный пузырь. Осознав, что Израиль, по сути дела, находится в международной изоляции, президент Египта Гамаль Абдель Насер>21 пришел к выводу, что еврейское государство близко к гибели, и его нужно лишь, как сухое дерево, сначала раскачать с помощью террористических ударов, а затем одним мощным рывком вырвать из почвы Ближнего Востока. Ну, а если так — зачем с ним вести переговоры?!