Я съела, и это было чертовски вкусно, но ничего не меняло. У меня просто перехватило горло.
– Возможно, скоро нужно будет ехать, – предположила Эйнсли. – Ты выглядишь дерьмово, а я не хочу слишком поздно возвращаться домой. Думаешь, Броэм будет возражать?
Броэм.
Внезапно я вспомнила об остальных сообщениях. Я прокрутила все сообщения. Так, тут мое сообщение Броэму, что мы идем следом на рафтинге. И сообщение от него «не волнуйся». Следующее – с его геолокацией. А в третьем он спрашивал, здесь ли я. Четвертое сообщало, что с Вайноной что-то не так, но он не мог понять почему. Пятое с его обновленной геолокацией и мольбой о помощи. Потом ответ, который писала Эйнсли, что нам нужен перерыв на ужин – очевидно, она не прочитала все его предыдущие сообщения. И, наконец, еще одно сообщение от Броэма.
Вайнона просто кинула меня.
Мое сопение прекратилось, когда я прочитала его сообщение, и моя печаль сменилась ужасом вины и яростью.
– Ты что, блин, издеваешься? – прошипела я, затем подняла свой поднос и со стуком поставила его на стол. – ПОЧЕМУ ЛЮБОВЬ МЕРТВА?
И все уставились на меня. Несколько родителей нервно поглядывали то на меня, то на своих драгоценных невинных детей. Я бросила на них дерзкий взгляд.
– Не осуждайте меня! Я не та, кто убил Купидона!
– Все в порядке, идем, – бодро сказала Эйнсли, схватив меня за руку и потащив прочь от кафе, пока кто-нибудь не успел вызвать охрану.
Приближалось обеденное время, и рестораны в округе, освещенные теплыми оранжевыми огнями, были набиты битком. Национальная музыка смешалась на перекрестке, представляя какофонию из звуков флейт и труб, заглушаемую болтавней сотен незнакомцев. Мы с Эйнсли протолкнулись через несколько семей, стоявших посреди тротуара, пробираясь через мост, чтобы вернуться ко входу пристани Пиксар.
Неподалеку от мигающей вывески «Пристань Пиксар», скрестив руки на груди, стоял Броэм, прислонившись к каменному фундаменту башни, построенному в викторианском стиле. Позади него вспыхивали разноцветные огни, отражаясь в черной воде под пирсом.
Оставив Эйнсли, я безмолвно подошла к нему и встала лицом к воде, опершись локтями на роскошно украшенное ограждение барьера.
– Мне очень жаль, – сказала я.
– Мы даже не ссорились, – заметил он спокойным тоном.
Я повернулась лицом к Броэму и прислонилась спиной к ограждению.
– Да? – Я ждала, что он заговорит о моем отсутствии, но, полагаю, у него было о чем еще беспокоиться.
– Да. Какая-то черная полоса. У нас стали заканчиваться темы для разговоров, она отвечала односложно, а потом наткнулась на своих друзей, и они захотели покататься вместе и все такое. И потом спросила, не возражаю ли я, если она поедет домой с ними.