Когда я заканчивал осмотр, на площади раздались радостные крики: во Флоренции кричат только в знак ликования. Там что-то начинается, подумал я и побежал к двери, выходившей на площадь. Действительно, на площади появились солдаты, которые оттесняли зрителей за пределы круга, предназначенного для состязания колесниц; но любопытно было наблюдать, как солдаты выполняли свою задачу. Мы уже говорили, что народ — властитель Тосканы, и это его, по правде говоря, следовало бы называть «ваше высочество», если уж все расставлять по своим местам; поэтому солдаты, как правило, обращаются к народу с величайшим почтением. Его вежливо просят отойти подальше; объясняют, что побеспокоили лишь затем, чтобы доставить ему удовольствие; заверяют, что если он согласен подчиниться, то его ожидает чудесное развлечение; и добродушный народ, который оттесняют с улыбкой, отступает, улыбаясь и обмениваясь с солдатами множеством веселых, незлобивых шуток. Здесь никогда не бьют по ногам прикладом, не тычут в грудь кулаком; если солдат хотя бы щелчком тронет флорентийца, его на неделю отправят на гауптвахту. Неплохо было бы открыть во
Флоренции школу для французских жандармов, вроде школы для наших художников, которую мы уже основали в Риме.
Я поспешил занять приготовленное мне место на балконе синьора Финци. Мгновение спустя в лоджии Сан Паоло, изящном портике, возведенном Брунеллески напротив церкви Санта Мария Новелла, появились великий герцог и весь его двор; затем с улицы Борго Оньиссанти выехали десятка два всадников, возвещая о прибытии состязающихся. И почти сразу же на площадь выехали крупной рысью четыре упряжки: их возницы были одеты, как древние римляне, а колесницы имели форму античных. Здесь были представлены четыре партии, которые некогда боролись за победу в римских цирках — «красные», «зеленые», «желтые» и «синие». Вполне можно было подумать, что мы перенеслись на двадцать веков назад и присутствуем на празднестве, устроенном Нероном.
К сожалению, флорентийская полиция, озабоченная прежде всего тем, чтобы праздник не сменился бедой и люди, которые пришли на него с улыбкой, не ушли обратно в слезах, определяет победителя заранее. А потому трое возниц должны пропустить вперед четвертого, избранника buon governo[5], который одерживает победу без всяких усилий, но затем, чтобы утешить потерпевших поражение соперников, ведет их в кабачок. Результаты гонок тем более легко подстроить заранее, что и колесницы, и лошади принадлежат почтовому ведомству, а возницы «красных», «синих», «зеленых» и «желтых» — не кто иные, как перевозчики почты. В этот раз постановили, что приз получит «красный» возница: все было по справедливости, каждые пять лет одному из четверых поочередно выпадет быть победителем, и сегодня настала его очередь.