За рассказом об этих трех прискорбных событиях последовал рассказ о праздниках на Арно, для проведения которых необходим был высокий уровень воды в реке. Этих праздников было столько, что одно лишь описание их заняло бы целую книгу, поэтому мы упомянем только три из них. Вначале мы видим Арно в роли Ахеронта, затем — Арно в роли Невы и, наконец, Арно в роли Геллеспонта. Арно, словно мольеровский метр Жак, возьмется за любую роль — с добродушием, присущим силе, и любезностью, возникающей от чувства собственного превосходства.
Самый давний из праздников, свидетельствующих о полноводье флорентийской реки, состоялся в 1304 году от Рождества Христова, по случаю прибытия во Флоренцию кардинала Никколо да Прато, легата Святого престола, и был устроен на средства предместья Сан Фриано.
Однажды на стенах домов не в одной только Флоренции, но и во всех остальных городах Тосканы появилось объявление, в котором было сказано, что всякий, кому захочется узнать новости загробного мира, может явиться в майские календы на мост Понте алла Каррайа и там получить самые надежные сведения на этот счет.
Как нетрудно понять, такое предложение возбудило всеобщее любопытство; незадолго до этого стали известны шесть первых песней «Божественной Комедии», и ад был в большой моде.
И в назначенный день все поспешили к Понте алла Каррайа; на самом мосту — в ту пору он был деревянный — и на прилегающих к нему набережных собралась толпа; у всех окон, выходивших на Арно, было полным-полно зрителей, словно в театральных ложах в день бесплатного представления.
На середине реки, по обеим сторонам моста Понте алла Каррайа, с помощью привязанных к кольям барок и лодок были устроены своего рода адские бездны, озаренные зловещими отблесками пламени; внутри этих ям корчились, испускали жалобные вопли и скрежетали зубами человеческие существа в исторических костюмах наших прародителей: они изображали страдания грешных душ в citta dolente[11]. Среди грешников бродило множество чертей и демонов устрашающего вида, которые хлестали этих несчастных кнутами, кололи их вилами и трезубцами, отчего их вопли становились еще громче, а конвульсии — еще сильнее. Словом, зрелище это было ужасное. Но чем ужаснее оно становилось, тем больше зрителей привлекало; и через некоторое время зрителей собралось столько и они так расталкивали друг друга, желая рассмотреть все эти ужасы поближе, что мост не выдержал и внезапно вместе с толпой рухнул на дьяволов и грешников. И в результате, как наивно замечает Джованни Виллани, рассказывающий об этом несчастье, более полутора тысяч человек действительно получили то, что обещало им объявление, — сведения о преисподней, надежней которых не бывает, ведь они отправились туда сами. Весь город оделся в траур и погрузился в глубокую скорбь, почти в каждой семье оплакивали гибель сына, жены, брата или мужа.