Но громкая слава Микеланджело начинает беспокоить Браманте — дядю Рафаэля и, подобно всем знаменитым художникам того времени, близкого друга Юлия II. Браманте внушает папе, что заказывать собственную гробницу значит навлекать на себя беду и, когда работа будет закончена, Господь, дабы покарать его за непомерную гордыню, может приказать ему тут же туда улечься. Лицо папы мрачнеет. Гробница Юлия II так и не будет закончена.
Прежде папа приказал Микеланджело, чтобы тот при нужде в деньгах обращался прямо к нему, а не к кому-нибудь другому. И вот однажды, когда на левый берег Тибра выгрузили очередную партию мрамора, Микеланджело приходит в Ватикан попросить денег для корабельщиков. И впервые за все время своего пребывания в Риме он слышит: «Его святейшество не принимает». Микеланджело не настаивает. Возможно, думает он, это распоряжение касается всех посетителей.
Через несколько дней он снова является во дворец и слышит от придверника тот же ответ. В это время из папских покоев выходит кардинал, знающий об особом положении, какое занимает при дворе прославленный скульптор. В удивлении он спрашивает придверника:
— Разве вы не знаете Микеланджело?
— В том-то и дело, что знаю, — отвечает придверник.
— Как это понять? — изумленно восклицает Микеланджело.
Придверник молчит. В этот момент приходит Браманте — и перед ним двери открываются.
— Хорошо, — говорит Микеланджело. — Передайте папе: отныне, если он захочет меня видеть, пускай посылает за мной.
Микеланджело возвращается домой, продает свою мебель, нанимает почтовую лошадь и, проскакав без отдыха двенадцать часов, добирается до Поджибонси, городка за пределами папских владений.
Юлий II узнает о его бегстве. Только теперь папа понимает, кого он потерял. Через каждые полчаса он высылает за беглецом одного за другим пять курьеров: им приказано доставить Микеланджело в Рим живым или мертвым. Курьеры настигают его в Поджибонси; но Поджибонси находится уже на территории Тосканы, власть папы заканчивается в Радикофани; Микеланджело выхватывает шпагу — и пять курьеров возвращаются ни с чем. Они докладывают, что им не удалось догнать скульптора.
Это происшествие становится поводом для раздора между двумя государствами: либо Флоренция вернет Микеланджело, говорит папа, либо Рим пойдет войной на Флоренцию. Юлий II был одним из тех пап, которые умели добиваться своего и оружием, и словом. Гонфалоньер Содерини вызвал к себе Микеланджело.
— Ты поступил с папой так, как не решился бы поступить с ним даже французский король, — говорит он. — Мы не хотим из-за тебя ввязываться в войну: готовься к отъезду.